Последний самурай - [139]

◘

Как-то в очередной раз я подошел к этому дому и стал ждать. И простоял совсем недолго, как вдруг увидел, как все они направляются к воротам: Ред Девлин, его жена, мальчик и девочка. Он обнимал жену за плечи. И говорил ей: Не правда ли чудесный сегодня выдался день? И жена с девочкой откликнулись хором: О, просто замечательный! А мальчик сказал: Ага.

◘

Большую часть времени я проводил в наблюдениях за этим домом. По другую сторону улицы находилась автобусная остановка со скамьей. Я сидел на скамье и работал над физикой твердого тела. Работоспособность почти полностью восстановилась.

◘

Сегодня я снова торчал напротив этого дома, — вдруг подкатило такси. И все они вышли и начали грузить в багажник чемоданы и сумки, а потом семья уселась в машину и он сказал им: Желаю приятно провести время.

Жена сказала: Жаль, что не едешь с нами.

И он сказал: Ну может, попозже подъеду.

Машина отъехала.

Сейчас или никогда.

◘

Я подошел к дому и постучал в дверь, но ответа не последовало. Я подумал, что, может, он вышел в сад и просто не слышит. И обошел дом. В саду его не было. Тогда я приблизился к заднему входу и попытался разглядеть что-нибудь через окна на первом этаже. Но видно было плохо, и я полез на дерево. Он был в спальне, стоял спиной к окну. Потом прошел из спальни в ванную. И почти тут же вышел оттуда с пузырьком в руке. На туалетном столике рядом с зеркалом стояло четыре пузырька с какими-то таблетками и бутылка минеральной воды. Он высыпал содержимое пузырьков, теперь на столике была целая горка таблеток, не меньше двухсот штук.

Он вновь прошел в ванную и вернулся в комнату, в руках у него оказалась еще одна пластиковая пробирка с таблетками. Он долго возился с крышкой, потом наконец отвинтил ее, достал ватный шарик и высыпал на столик перед зеркалом еще таблеток пятьдесят. После чего налил себе стакан воды и взял пару таблеток. А затем вдруг засмеялся и отложил таблетки. Взял пачку сигарет, закурил. А потом вышел из комнаты.

Какие таблетки он собирался принять, я так и не разглядел.

Под окнами на каждом этаже был узкий карниз из цветной лепнины. Одно окно на втором этаже было открыто, над крышей нависала ветвь дерева. Карниз из лепнины был совсем узенький, шириной чуть больше дюйма, но известковый раствор между кирпичами местами раскрошился, так что ухватиться было за что. И вот я пополз по толстой ветви, нависавшей над домом, повис на руках и осторожно ступил на карниз из лепнины. И начал дюйм за дюймом продвигаться к окну. В одном месте стена густо заросла плющом, и я уже было подумал, что придется повернуть назад, — ни ногу поставить негде, ни цепляться за стену невозможно. Но затем я подергал стебли плюща. Выяснилось, что они толстые и держатся крепко, и тогда я стал перемещаться дальше, цепляясь за это растение. И вскоре вновь оказался на карнизе, а затем проскользнул в окно. Прошел через комнату и бегом помчался по лестнице на первый этаж, ничуть не заботясь о том, что меня могут услышать. Поначалу никак не мог найти нужную мне комнату. Сунулся в одну — там оказался кабинет, дернул за ручку дверцы следующей — там находилась кладовая для швабр, ведер и щеток. Но вот наконец я нашел спальню. Он был там. В руке бокал с каким-то напитком.

Я спросил: Что вы делаете?

Он, ничуть не удивившись, задал встречный вопрос: А как тебе кажется, что я делаю?

Я спросил: Это что, парацетамол?

Он ответил: Нет.

Я сказал: Считаю, что и аспирин не слишком хорошая идея.

Он сказал: Это не аспирин.

Я сказал: Ну, тогда, наверное, все в порядке.

Он рассмеялся. И наконец изобразил удивление. Спросил: Ты кто такой?

Отступать было некуда.

Я сказал

Я ваш сын.

Он сказал

Никакой ты не сын. Мой сын совсем на тебя не похож.

Я сказал

Я другой, второй сын.

Он сказал

О, понимаю.

Он сказал

Погоди минутку. Нет, это просто невозможно. Когда я уезжал, был один мальчик, это точно. Один мальчик и одна девочка. Не станешь же ты утверждать, что тебе всего пять лет. Кроме того, если бы у нас в мое отсутствие родился еще один ребенок, она бы обязательно мне сообщила.

Одно было ясно: если я сейчас скажу, что вовсе не его сын, ситуация лишь ухудшится, осложнится раз в сто. И я сказал: Не от вашей жены. Мама сказала мне, что вы мой отец. Возможно, она ошиблась. И вообще все это было давно, лет двенадцать тому назад.

Он сказал

О, теперь понимаю.

Он залпом допил напиток и поставил бокал на стол.

Ты выбрал не слишком удачный момент, сказал он. Никак не получается выбросить это из головы. И я не могу допустить, чтобы узнали люди. Им это не понравится. И мне будет неприятно видеть, что это им не нравится. И они, в свою очередь, могут заметить, что мне неприятно видеть, что они этого не одобряют.

Он сказал

И без того слишком много людей, которых я должен защищать. И заниматься еще и тобой, нет, я просто не могу. Прости, но ты должен уйти.

Я сказал

Я пришел не за тем, чтобы вы меня защищали.

Он спросил

Что все это означает? О чем ты? Что тебе вообще от меня надо?

Я сказал

Просто хотел повидаться с вами.

Он сказал

Ну вот, увидел. А теперь уходи.

Я сказал, что уйду.

Он сказал

Ты знаешь, сколько мне? Тридцать семь. Мог бы прожить еще лет сорок. А то и все пятьдесят. В наши дни не редкость, когда люди доживают и до ста лет.