Последний рейс "Лузитании" - [22]

Капитан Тернер не мог приказать ему произвести манипуляцию с предохранительными клапанами.

В тот же день вечером на судне состоялось последнее за рейс общественное мероприятие - концерт. На следующий день перед прибытием в Ливерпуль каждому предстояло упаковывать свои вещи. Перед концертом многие устроили у себя приемы, в том числе и Фроман. Среди гостей, наполнивших его каюту, были актриса Рита Джоливе, Чарльз Клейн, Джустус Форман, Элберт и Алиса Хабберд, Вандербилт и сам капитан Тернер. Среди приглашенных был также судовой парикмахер Лотт Гэдд, что еще раз свидетельствовало о демократизме Фромана, которое произвело должное впечатление на гостей.

В другой, находившейся неподалеку, каюте, супружеская пара Плэмандонов из Чикаго более спокойным образом отмечала шампанским 36-ю годовщину своей свадьбы. В своей записной книжке Чарльз Плэмандон сделал пометку: «Четверг, 6 мая, «Лузитания», 488 миль. Приятная погода, весь день солнце. Вечерний концерт для семей моряков».

Компания, собравшаяся у Фромана после обеда, оставалась у него до вечера, но капитан Тернер был вызван наверх. Рассыльный вручил ему радиограмму, полученную от Британского Адмиралтейства в 7.50 пополудни. Она гласила:

Подводные лодки проявляют активность у южного побережья Ирландии.

Эта радиограмма вызвала у Тернера дополнительное беспокойство в связи с недостатком содержащейся в ней информации. Возможно, что часть ее была пропущена при передаче. Поднимаясь на мостик, он нацарапал на бланке текст, требующий разъяснения.

В 7.56 пополудни радиооператор Стюарт Хатчинсон отстукал азбукой Морзе запрос, который военно-морская радиостанция на мысе Лендс-Энд, находящаяся теперь всего в 375 милях к востоку, должна была тут же получить.

В течение нескольких минут Тернер получил ответ - это была радиограмма, абсолютно идентичная первой.

Капитан стоял в темноте на мостике, а «Лузитания» продолжала нестись вперед. Ветер, дувший в лицо, был мягким. Интуиция старого моряка подсказывала капитану, что земля уже недалеко, хотя это были еще не ее запахи. Он знал, что даже ночью цвет и состав океанской воды заметно меняется при постепенном подъеме морского дна,'' особенно с приближением к устью р. Мерси, с ее достаточно глубоководным каналом для судна с осадкой в 37,5 фута.

В 8.30 начальник радиостанции принял другое, более определенное послание из Адмиралтейства:

Всем британским судам!

Берите ливерпульского лоцмана на баре р. Мерси и остерегайтесь мысов. Проходите гавани на полном ходу. Подводные лодки у скал Фастнет.

«Лузитания» подтвердила прием, и радист на станции Лендс-Энд сделал об этом пометку в своем журнале.

Тернер со старшим механиком снова прикинули: «Четыре гребных винта развивали максимальные при данной производительности котлов обороты и обеспечивали скорость 21 уз. Вот если бы случился туман, которые часто нависают над ирландским побережьем! Это можно было бы только приветствовать. Еще бы, лодки у Фастнета!»

Спасательные шлюпки были вывалены за борт. Двери в водонепроницаемых переборках закрыты, за исключением тех, которые нужны были для доступа к кабелям, механизмам и важным приборам управления, но и их можно было перекрыть в последний момент. Если он наступит, то плаванию судна придет конец.

Механики подтвердили, что выполнили все предосторожности, а палубные офицеры проверили наблюдательные посты. После полудня палубная вахта была удвоена. Теперь в «вороньем гнезде» на мачте находилось уже два наблюдателя вместо одного, как обычно, а на баке - два впередсмотрящих. На мостике постоянно присутствовало не меньше двух офицеров, которые вместе с дополнительно выделенными рулевыми наблюдали за возможным появлением субмарин и чего-либо «подозрительного», что могло хотя бы отдаленно походить на перископ или перископный бурун.

Официанты и коридорные получили приказ проверить, плотно ли закрыты и затемнены все окна и иллюминаторы. Тернер полагал, что все сделано должным образом. На него произвела впечатление та настойчивость, с которой передавалось последнее указание Адмиралтейства, в течение ночи и ранним утром оно прозвучало целых семь раз.

Капитан вернулся в свою каюту, раскурил трубку и по привычке подержал в руках свой старый секстан, лежащий на столе. Этот старый компаньон еще со времен парусных судов был для Тернера гораздо дороже, нежели лежащий в маленьком капитанском сейфе новый секстан, стоящий 1500 фт. стерл.

Сейчас Тернер перелистывал хорошо знакомую ему подшивку конфиденциальных циркуляров компании «Кунард», отпечатанных синей краской. Папка была полна ими. Попыхивая трубкой, от которой вился вверх голубоватый дымок, он читал эти циркуляры, надеясь найти в них намек на то, как действовать дальше. Ситуация стала гораздо опаснее, чем он думал, выходя из Нью-Йорка.

Среди документов он нашел германскую декларацию от 4 февраля 1915 г., которая гласила:

1. Воды, окружающие Великобританию и Ирландию, включая весь Английский канал, объявляются зоной военных действий. Начиная с 18 февраля 1915 г. каждое вражеское торговое судно, обнаруженное в указанной военной зоне, будет уничтожаться, при этом не всегда можно будет устранить опасность, которой подвергнутся команда и пассажиры.