Последний рейс "Лузитании" - [10]

Всего на борту «Лузитании» находилось 129 детей, включая 39 младенцев, лепечущих, хныкающих и орущих, чьи родители часто слышали от официальных лиц, представляющих компанию «Кунард», что поездка на «Лузитании» является наиболее быстрым и безопасным средством пересечения Атлантики, особенно для матерей и их детей, которые хотят побыстрее попасть туда, куда они спешат.

Любой посетивший «Лузитанию» мог заметить, что это - комфортабельное и совершенное судно. Сие подтверждало наличие детской комнаты, диетической кухни для младенцев и лазарета с доктором и нянечками, а также других замечательных нововведений: лифтов, помещений для собак и других домашних животных, путешествующих морем со своими хозяевами, телефонов и электрических сигнальных лампочек, а также помещений для горничных и слуг. Арочные дверные проемы, канделябры, инкрустации из красного дерева, дамасские диваны, глубокие и удобные «бабушкины» кресла, висячие зимние сады и пальмы в кадках - все это создавало элегантную и близкую к домашней атмосферу. Особенным преимуществом «Лузитании», которым ее владельцы неумеренно восхищались, была ее «непотопляемость». Двойное дно судна и водонепроницаемые отсеки считались достаточно надежными.

И только слабый запах просмоленного палубного настила, тросов, краски, машинного масла и смазки, угольного дыма, а также вездесущий солоноватый аромат моря подсказывали, что «Лузитания» все же остается судном.

Это необыкновенное судно пользовалось успехом у экстравагантных пассажиров. Один из них - Элберт

Хабберд, разместившийся в комфортабельной каюте на палубе «В» по правому борту, доверительно сообщал окружавшим его репортерам, жуя при этом яблоко, следующее:

- Я находился в дружеских личных отношениях с кайзером, но не знаю, как они будут выглядеть сейчас, поскольку, вы знаете, мною написаны некоторые вещи, которые могут ему не понравиться… И если я прибуду благополучно и германский император не захочет видеть меня в Берлине, то придется набраться терпения, чтобы повидать его позднее на острове Св. Елены.

Хабберд имел эксцентричный характер, каким обычно отличаются выходцы со Среднего Запада. Он перепробовал, и успешно, массу различных занятий, начиная от продажи мыла и кончая игрой в водевилях. Теперь он известен, как «Фра Эльбертус» или «Мудрец» из Ист-Ороры в штате Нью-Йорк, благодаря культу писания, которое для многих превратилось в ремесло. Его книг и статей в журналах было так много напечатано, что их следовало бы уже измерять на вес.

Сама наружность Хабберда привлекала внимание: сверкающие глаза, длинные волосы, небрежно надвинутая шляпа, широкий, чрезмерно большой галстук. Сейчас он выглядел, как один из 12 апостолов в полусовременном одеянии. Именно этого ему и хотелось.

Хабберд только что закончил небольшой этюд под названием «Кто отверз веки дьяволу?», где говорилось много весьма нелестного о кайзере Вильгельме. Если он увидится с кайзером, то это, по его мнению, может не только послужить поводом для заключения будущего мира, но и хорошей историей для его журнала.

Репортеры выжали из Хабберда ответ на самый злободневный вопрос.

- Я не думаю, чтобы они утопили судно, - заметил он с кривой ухмылкой. - Это было бы слишком хорошо для меня. Я бы утонул вместе с ним и, пожалуй, это был бы единственный путь, следуя которым я мог бы удовлетворить свои амбиции и вступить в Храм Славы. Я пошел бы прямо на дно и стал бы настоящим героем.

Затем он добавил уже серьезно:

- Я не предприму никаких усилий, чтобы попасть в спасательную шлюпку, даже если в ней будет лишнее место.

Вместе с ним на судне находилась его жена Алиса Хабберд.

После 10.30 стало очевидным, что лайнер готов к отходу. Сигнальные звонки «Все на берег!» прозвучали по всему огромному судну. Прощальные процедуры мгновенно пришли к завершению. По судовым коридорам начал растекаться кухонный запах.

Посетители и провожающие устремились вниз по трапу. Грузовые люки были уже задраены. Палубная команда сменила свою парадную одежду - накрахмаленные спортивного покроя тужурки - на более подходящие для моря свитеры с высокими воротниками и плотные куртки. В приливе активности матросы приступили к работе, выполняя тысячи малых дел, непостижимых для сухопутных людей.

В полдень на сигнальных фалах с мостика был поднят лоцманский флаг «Н», а над узким кормовым мостиком - американский флаг. Цепочки разноцветных флажков побежали вверх на переднюю фок- и заднюю грот-мачты. Они придали всему праздничную атмосферу. Казалось, судно отправлялось в прогулочный рейс.

Черный дым извергнулся из красно-черных дымовых труб. Сходни были со скрипом убраны на причал цепочками дюжих напрягшихся грузчиков, а швартовы толщиной с руку сброшены со швартовных тумб.

Глубоко внизу судна послышалось пыхтение, переросшее в приглушенный рев четырех паровых турбин. Мощный водоворот вскипел под кормой. До 12.30 «Лузитания» была оттянута от причала.

Она дала три могучих басовито-низких гудка, которые заставили людей зажать уши и которые сразу заглушили судовой оркестр, игравший на палубе «Типперери» [25], как, впрочем, и мужскую хоровую группу королевских певцов Уэлса, которая в другом конце той же палубы торжественно исполняла «Знамя, усыпанное звездами».