Последний рейс «Доротеи» - [11]

— Заходите, хлопцы, заходите, — пригласил Хапич. В комнате чисто, в зарешеченное окно проникает свет, пол выстлан корабельными досками — об этом свидетельствовали кусочки смолы на стыках. Стол тоже, видать, когда-то был на корабле — на концах ножек еще сохранились медные скобы, которыми он крепился к палубе. Вместо скамеек — рундуки, на одном из них рыбак, по-видимому, и спал: в изголовье лежала свернутая одежда. В специально сделанных пазах в стенах проходила труба от печурки.

— Это у меня для отопления приспособлено, — объяснил Чебренко, заметив взгляд, который друзья кинули на трубу. — Летом дым идет прямо на улицу, а зимой я его через трубу пускаю. Вот и тепло… Ну, подождите, я сейчас уху соображу…

Дед Хапич вышел в прихожую, а Тимофей потянулся за книгой, лежавшей на полочке. Ни начала, ни конца у нее не было, но по шрифту, по пожелтевшей бумаге видно, что издана она была давно. «Первоначальное плавание по Черному морю, не говоря о походе Язона, начато греками по необходимости сообщаться с заведенными ими, на берегах его, колониями» — начал читать Тимофей. — Смотри-ка, интересно.

— Интересно, конечно, да язык-то уж больно того…

— Так что, непонятно, что ли? Ты слушай: «Скифы и мидяне, обитавшие издавна близ берегов его, конечно, имели ладьи, на которых пускались за рыбным промыслом или добычей…» — Дальше идет описание всех берегов Черного моря. Вот что говорится о нашем Николаеве: «Река Буг, древний Ипанис, вытекает из Южной Польши, где с востока принимает в себя реку Ингул. Реки, сливаясь, образуют полуостров, на котором расположен означенный город — место пребывания Главного управления Черноморского флота… В Николаеве можно иметь все нужное для судов, налиться водою из Спасского фонтана или из реки…» Между прочим, сейчас в Спасском фонтане даже курица не напьется, а в реке вода почему-то стала соленой, — прокомментировал Тимофей.

— Там и про Очаков есть?

— А как же! Такому городу, да не быть, — начал листать книгу Тимофей. — Вот он: «От Кучуруб берег поворачивает к зюйд- весту…» Слова-то какие!.. «зюйд-весту и оканчивается крутым мысом, на котором выстроен город Очаков… Город этот весьма беден, и в нем, кроме говядины, трудно чем-нибудь запастись». Вот и все.

— А про рыбу, значит, ни слова? А еще первые мореходы по Черному морю сюда приходили за рыбой.

— О рыбе ничего нет, — подтвердил Тимофей, что-то разыскивая в книге. — Вот: «От оконечности Джарыгатской косы к востоку Каркинитский залив, по мелководью для плавания непригоден». Рассказал бы я составителю этой книги, как Перекопский залив для плавания непригоден.

— Составителю! Вот ты и мне, как говорится, другу до гроба, рассказать никак не соберешься, что там у вас получилось…

— Расскажу когда-нибудь… Ну-ка, про Севастополь почитаем.

— Лоцией интересуетесь? — спросил, заходя в комнату, дед Хапич. — Интересная книга. Правда, устарела малость, она еще до Крымской войны издана. Я тоже иногда ее просматриваю, вспоминаю, где приходилось плавать.

— Вы моряком были?

— Довелось… Семь лет прослужил, а потом шесть в тюрьме просидел. Во флоте я и с Павловичем познакомился. Вместе в восстании участвовали — это когда Шмидт на «Очакове» командование флотом принял. Только к Павловичу построже подошли, в кандалы его, да в одиночку… Он, наверное, сам вам об этом рассказывал…

— Давайте-ка ушицы поедим. Хлеба, правда, у меня… Вот ребята с корабля сухарей принесли, спасибо, не забывают.

Дед Хапич отодвинул рундук, вынул из стены ловко пригнанный камень из такого же ракушечника, как и вся хата, за ним открылся тайничок. Достал завернуты в тряпицу сухари и несколько небольших желтоватых рыбок.

— Барабульки тоже попробуем. Я вам, ребята, так скажу: жирен беломорский палтус, хорош балык из осетра или белуги, отличная уха получается из кефали, но копченая барабулька!.. Ладно, потом, а то после нее и уха не уха.

— Значит, с Павловичем я познакомился давненько, еще до девятьсот пятого, — начал разговор дед Хапич после обеда. — Потом, как я уже говорил, в восстании участвовали, это в ноябре пятого. Ну и судили нас вместе. После встречаться нам не довелось, а теперь вот разыскал меня, пенсию исхлопотал. Правда, ее хватает на буханку хлеба, но разве в этом дело! Так что вы давайте без утайки, зачем пожаловали?

Сима на этот раз без своих обычных шуточек рассказал.

— Мы предлагали устроить засаду около кафе «Рваные паруса»… Товарищ Ковнер не согласился.

— Что ж, он прав. Во-первых, трудно определить, кто из посетителей приносит спирт, не станешь же обыскивать всех. Обыщешь одного, а все станут настороже — цепочка может оборваться. Не исключено, что где-то в условленном месте люди передают товар из рук в руки, даже не зная друг друга. Нет, выследить доставщиков спирта в кафе — полдела, да даже не полдела, а так, пустяковина. Спирт не только туда поступает, но и к другим нэпманам. Прав Алексей Павлович, нужно найти, кто его в город привозит.

— Поступать он может только морем. Вот он и посоветовал познакомиться с вами.

— Резонно, резонно… я рыбачу, почти все время в море. Ну и если ко мне приехали дальние родственники и помогают в работе — все нормально. А теперь давайте покумекаем, как нам лучше поступить, а то море велико, в нем не только пароходишко, целую эскадру найти нелегко…