Последний ребенок - [34]

– «Стейнуэй».

– Точно. Мол, парень бросил камень в окно, разбил инструмент… – Тейлор улыбнулась. – Дорогая, наверное, штука.

– Да, – усмехнулся Хант. – У тебя с ним возникли трудности?

– Да уж… Я его не впустила, так он принялся звать мать Джонни. Говорю, мол, успокойтесь, – переключается, обещает устроить мне неприятности, добиться, чтобы меня выгнали. – От ее слов дохнуло злостью. – Будь мальчишка здесь, ему бы точно влетело.

– Давно это было? – Хант посмотрел на улицу.

– С час назад, может быть. Обещал вернуться с адвокатом.

– Ты серьезно?

Тейлор пожала плечами.

– Очень уж ему хотелось попасть в дом.

– Если вернется и даст повод, надень на него наручники.

– Да?

– Я не позволю ему запугивать свидетеля и препятствовать расследованию.

– И это единственная причина?

Хант ответил не сразу. Оглянувшись на дом, он ощутил запах гнили, идущий от софитов и нижней обшивки, увидел щели в жалюзи, трещины в оконных рамах – и вспомнил, в каком доме жила семья до похищения Алиссы. Вспомнил темные глаза Кэтрин, ее упрямую, душераздирающую веру в то, что Господь вернет ей ребенка. Бедная женщина часто молилась у выходящего на юг окна, и в такие моменты, когда чистый солнечный свет падал на ее идеальную кожу, сама напоминала ангела. И рядом постоянно ошивался Кен, предлагавший улыбку, деньги и поддержку. Так продолжалось месяц. И как только горе сломило Кэтрин, Холлоуэй набросился на нее, словно стервятник. Теперь она жила в наркотическом тумане, и Хант знал, кто не дает этому туману рассеяться.

– Ненавижу. – Взгляд его ушел вдаль. – Ненавижу так сильно, что мог бы убить.

Лора отвела глаза.

– Я этого не слышала.

Кровь бросилась ему в лицо.

– Забудь.

Она посмотрела на него в упор.

– Уверен?

– Да.

– Хорошо, – Тейлор кивнула.

Хант бросил взгляд на улицу.

Белый «Эскалейд» Холлоуэя притормозил и, сворачивая на подъездную дорожку, съехал колесом в канаву. На секунду-другую двигатель заглох, но потом взвыл, и плененное колесо вырвалось на свободу. На краю канавы блеснула свежая черная рана. С шасси с правой стороны повисли куски земли и травы. Глядя в окно, Хант видел лицо Холлоуэя, решительное и возбужденное. Рядом с ним сидел смиренного вида мужчина, которого детектив видел пару раз в здании суда, некий юрист с бледным и влажным лицом. Приоткрыв дверцу, он с неприязнью и отвращением оглядел все лежавшее вне салона машины: дом, двор, полицейских. Его выход из салона оформился в утонченное действо, подобного которому детектив еще не видел.

Хант вышел во двор, и Тейлор последовала за ним. Холлоуэй явился в розовой рубашке, кое-как заткнутой в новые джинсы, и сапогах, стоивших больше, чем служебное оружие полицейского. Крупный, далеко за двести фунтов, злой, он казался еще более грозным и высоким, волоча за собой упирающегося адвоката.

– Скажи им. – Наставил на полицейских палец, и на запястье запрыгал медный браслет. – Скажи им, как оно будет.

Адвокат одернул пиджак. Кожа гладкая, идеальный маникюр, речь в соответствии с тем и другим.

– Я не вполне понимаю, зачем я здесь. И уже объяснял вам…

– Ты – мой адвокат, – оборвал его Холлоуэй. – Ты у меня на содержании. А теперь скажи им.

Адвокат перевел взгляд с клиента на полицейских и, как будто находился в зале судебных заседаний, поправил манжеты.

– Мистер Холлоуэй является владельцем этого участка и здания и желает получить доступ к своей собственности.

– Требует, а не желает, – бесцеремонно вмешался Кен. – Это мой дом.

– В прошлый раз вы заявили, что находитесь здесь на правах гостя, – спокойно ответил Хант.

– Игра слов. Этим домом владею я.

– Но Кэтрин Мерримон является законным арендатором.

– Мистер Холлоуэй берет с нее доллар в месяц, – указал адвокат. – В такой ситуации ее трудно считать законным арендатором.

– Плата есть плата, а ее размер значения не имеет, – возразил Хант. – И вы прекрасно это знаете.

– Тем не менее у него есть право осмотреть объект.

– В подходящее для этого время и после соответствующего уведомления, – поправила Тейлор. – Но никак не посреди ночи. Если ваш клиент желает позвонить миссис Мерримон, он может это сделать.

– Она не отвечает на звонки, – сказал адвокат.

Холлоуэй шагнул вперед.

– Мне нужен мальчишка. Он повредил находящийся в частной собственности ценный предмет и должен быть привлечен к ответу. Я хочу поговорить с ним.

– Неужели? – Как ни старался, Хант не смог скрыть ни неприязни, ни недоверия.

– Конечно. А что еще?

– А если я скажу, что его здесь нет? – Хант тоже шагнул вперед, и теперь мужчин разделяли считаные дюймы. Детектив знал, что Холлоуэй вспыльчив. Знал. И теперь хотел убедиться в этом.

Так хотел, что готов был попросить.

Холлоуэй прищурился, и Хант тут же распознал первую трещинку в фасаде. Кен не любил, когда ему перечили, не любил, когда ему бросали вызов, так что детектив, уже не скрывая презрения, подался вперед. И Холлоуэй заглотил наживку. В последнюю секунду адвокат понял, что сейчас произойдет, и поспешил вмешаться:

– Мистер Холлоуэй…

– Ты хотя бы представляешь, кто я? – Тот ткнул пальцем в грудь Ханту.

Большего и не требовалось. Одним коротким, отработанным движением детектив схватил Холлоуэя за запястье, развернул его и завел руку за спину, до самых лопаток, после чего отвел к «Эскалейду» и уткнул лицом в капот.