Последний раунд - [22]
Но капитан Филимон Смурило твердо стоял на своем:
«Быть того не может, чтоб теплоход утонул, если сам тов. Фунькин подписал приказ — идти «Ивану Чихире» в Батуми».
Палевая одесская осень роняла зеленые ежики каштанов на приморский бульвар, под ноги самым красивым девушкам на свете. А теплоход утонул. С капитаном и работниками пароходства. Вся Одесса видела, но по «предписанию» 15 октября «Иван Чихира» должен прибыть в Батуми, и если он опоздает, у многих будут неприятности.
А то, что вся Одесса видела, так это ж Одесса!
Иван стал миллионером.
Знаменитый солист циркового джаз-ансамбля лилипутов, самый маленький «ударник» в мире (рост — 117 сантиметров) — миллионер!
Об этом сообщила Инюрколлегия… Иван Забияка (настоящая фамилия — Дятлов) стал обладателем трех миллионов долларов, оставленных ему как единственному представителю стариной купеческой династии Дятловых.
Эта заокеанская весть пришла перед началом спектакля. Тонкими голосами лилипуты создавали атмосферу птичника, в котором кудахтал басом бывший борец, руководитель коллектива:
— Иван, обмыть надо бы, чтоб все как у людей. Иван, симпатичный курносый малыш с прямыми прядями длинных льняных волос, небрежно крикнул:
— Дон Диего Альварес, по прозвищу Быстрый!
Дон Диего, долговязый ассистент, всегда готовый к услугам, вырос из-под барабана. Забияка выдал ему всю свою наличность.
Представление прошло «на ура», зрители не хотели отпускать Ивана Забияку за его веселую песенку: «Не тону в воде, не горю в огне, Потому что ты улыбнулась мне». Наутро болела голова, но ему не надо было идти на репетицию. Какой же дурак будет работать, если он миллионер? Вчера труппа прощалась с Иваном. Совсем! Навсегда! Не будет теперь «жлобов»-администраторов, не будет больше чужих квартир-клоповников, бутербродов наспех, миллиона добрых улыбок, цветов, криков «браво», не будет «заводной» работы, когда не замечаешь, как летят часы… Ничего этого больше не будет.
— Молодой человек, — вывел Забияку из задумчивости человек в форме, сидевший напротив. — Вы оставляете все деньги себе или часть жертвуете на что-то?
— Нет, нет! — сказал Забияка. — Я забираю все! Да, да, все три миллиона, и покупаю себе на 15 лет постоянное место ударника Ивана Забияки.
Ладошками рук он ритмично застучал по столу, и стаканчик для карандашей и две чернильных крышки подхватили его песенку: «Не тону в воде, не горю в огне, Потому что ты улыбнулась мне…»
Все необычно в гардеробной знаменитого укротителя, облепленной фотографиями его партнеров — черных, как осенняя ночь, желтых, как песок Сахары, полосатых, пятнистых. Необычен и он сам, сорокапятилетний, высокий, с темно-серебристой шевелюрой и карими смешливыми глазами. Я спрашиваю его о том, что может заинтересовать, на мой взгляд, читателей нашего журнала. Он великолепно рассказывает о своей профессии; в каждом маленьком рассказе о его талантливых котятах (так он называет пантер, тигров и львов) — обязательно смешные и забавные происшествия. Он угощает меня армянским вином, потом начинает переодеваться. Снимает роскошный, весь в сверкающих камнях, колет. Под колетом — обыкновенная белая спортивная майка. Он снимает и майку.
И я невольно вздрагиваю: все его тело в каких-то неправдоподобных рваных рубцах.
Взглянув на меня, он разражается смехом:
— Да нет, это у меня не на работе, это — в сорок третьем, в гестапо.
Зря, просто так обижать человека не надо. Потому что это очень опасно.
А вдруг он Моцарт? К тому же ещё не успевший ничего написать, даже «Турецкий марш».
Вы его обидите — он и вовсе ничего не напишет. Не напишет один, потом другой, и на свете будет меньше прекрасной музыки, меньше светлых чувств и мыслей, а значит, и меньше хороших людей. Конечно, иного можно и обидеть, ведь не каждый человек –
Моцарт, и всё же не надо: а вдруг…
Не обижайте человека, не надо. Вы такие же, как он.
Берегите друг друга, люди!
Фотоархив
(избранные фотографии)
** ^.
Краткой оказалась творческая жизнь Леонида Енгибарова (1935–1972) — боксера с душой поэта, клоуна и философа, но столько было сделано в цирковой клоунаде, пантомиме на эстраде, в литературе, что его судьба стала легендой. Миниатюры Енгибарова — выплеснутая на лист боль автора — проникнуты мягким лиризмом, подкупают задушевностью, непосредственностью видения окружающего мира.
Леонид Переплётчик родился на Украине. Работал доцентом в одном из Новосибирских вузов. В США приехал в 1989 году. B Америке опубликовал книги "По обе стороны пролива" (On both sides of the Bering Strait) и "Река забвения" (River of Oblivion). Пишет очерки в газету "Вести" (Израиль). "Клуб имени Черчилля" — это рассказ о трагических событиях, происходивших в Архангельске во время Второй мировой войны. Опубликовано в журнале: Слово\Word 2006, 52.
В книгу вошли повести и рассказы о жизни подростков. Автор без излишней назидательности, в остроумной форме рассказывает о взаимоотношениях юношей и девушек друг с другом и со взрослыми, о необходимости воспитания ответственности перед самим собой, чувстве долга, чести, достоинства, любви. Рассказы о военном времени удачно соотносят жизнь нынешних ребят с жизнью их отцов и дедов. Издание рассчитано на массового читателя, тех, кому 14–17 лет.
Писатель Сахиб Джамал известен советским читателям как автор романов о зарубежном Востоке: «Черные розы», «Три гвоздики», «Президент», «Он вернулся», «Когда осыпались тюльпаны», «Финики даром не даются». Почти все они посвящены героической борьбе арабских народов за освобождение от колониального гнета. Повести, входящие в этот сборник, во многом автобиографичны. В них автор рассказывает о трудном детстве своего героя, о скитаниях по Индии, Ливану, Сирии, Ирану и Турции. Попав в Москву, он навсегда остается в Советском Союзе. Повести привлекают внимание динамичностью сюжетов и пластичностью образов.
Бустрофедон — это способ письма, при котором одна строчка пишется слева направо, другая — справа налево, потом опять слева направо, и так направление всё время чередуется. Воспоминания главной героини по имени Геля о детстве. Девочка умненькая, пытливая, видит многое, что хотели бы спрятать. По молодости воспринимает все легко, главными воспитателями становятся люди, живущие рядом, в одном дворе. Воспоминания похожи на письмо бустрофедоном, строчки льются плавно, но не понятно для посторонних, или невнимательных читателей.
Роман португальского писателя Фернандо Наморы «Живущие в подполье» относится к произведениям, которые прочитывают, что называется, не переводя дыхания. Книга захватывает с первых же строк. Между тем это не многоплановый роман с калейдоскопом острых коллизий и не детективная повесть, построенная на сложной, запутанной интриге. Роман «Живущие в подполье» привлекает большим гражданским звучанием и вполне может быть отнесен к лучшим произведениям неореалистического направления в португальской литературе.
В книге Огилви много смешного. Советский читатель не раз улыбнется. Автор талантливо владеет мастерством юмора. В его манере чувствуется влияние великой школы английского литературного смеха, влияние Диккенса. Огилви не останавливается перед преувеличением, перед карикатурой, гротеском. Но жизненность и правдивость придают силу и убедительность его насмешке. Он пишет с натуры, в хорошем реалистическом стиле. Существовала ли в действительности такая литературная мануфактура, какую описывает Огилви? Может быть, именно такая и не существовала.