Последний раунд - [18]
Нет, за это редактор меня самого съест. А может, что-то сатирическое? Дело, например, происходит в оранжерее… Начать так: «Как хороши, как свежи были розы… и вдруг кто-то вбегает и кричит:
«Господа, к нам едет ревизор!»… Нет, кажется, это где-то, у кого-то было.
И вдруг вбегает ко мне старый друг и кричит: «Есть идея!».
— Какая?!
— Сколько месяцев мы не были дома?
— Восемь.
Я внимательно посмотрел на него и все понял. Взял чистый лист: «Дорогая мама, здравствуй, прости, что так давно не писал…»
Короткие новеллы сейчас в моде. Я и написал свое первое произведение — короткую новеллу.
Такую:
«ВСТРЕЧА»
«В это раннее утро она бежала к нему навстречу раскинув руки.
Она обняла его и сказала: «Ты мой!».
Над ними цвело солнце».
Я отнес свое произведение в редакцию молодежного журнала «Прыть». Редактор — с бородой, в очках, лет двадцати, долго и внимательно читал мою миниатюру.
— «Ну что, старикашечка, неплохо. «Встреча» — это здорово! Просто какая-то повестуха. Но ты понимаешь, старичок, сейчас так не пишут. Сейчас пишут коротко, сжато, как… хм, как… ну, в общем, ты понял. Отсекай все лишнее, не жалей себя.
Только главное. И давай, приходи, старичок».
Я пошел домой и стал отсекать. «Начнем», — сказал я себе.
«ВСТРЕЧА»
«В это раннее утро».
Стоп. Что значит «раннее», что — утро бывает позднее? Долой!
— «Она бежала к нему навстречу, раскинув руки».
Стоп. Что значит «к нему»? А к кому же еще, ясно и так. Потом «раскинув руки». Как будто можно на бегу раскинуть еще что-нибудь. Вычеркиваем. Дальше. «Ты мой!» Не могла же она сказать: «Он мой!». А если выбрасываем «ты», то причем здесь «мой»? Кого или что мыть? «Над ними» — нет, мне это нравится! Будто можно, чтобы солнце цвело «под ними». На утро я принес редактору следующее:
«ВСТРЕЧА» «В это утро она бежала. Она обняла его. Цвело солнце».
— «Дед, неплохо. И название есть, — сказал редактор. — Но есть длинноты, украшения.
Понимаешь, цвести могут одуванчики, кактусы, орхидеи, лопухи, а тут солнце! Старайся меньше объяснять, доверяй нашему читателю, старичуля».
Я снова взялся за перо. Ничего не объяснять, что он, дурак, читатель наш, старички-то наши? Вот как:
«ВСТРЕЧА»
«Утро. Она бежала».
Потом я подумал: «она бежала», а он что, стоял, что ли? Коротко. Сильно. Ничего лишнего.
«ВСТРЕЧА»
«Утро».
А? А может так: «Утро» или «УТ». Нет, нужно «у». Я принес редактору рукопись и положил на стол:
«ВСТРЕЧА»
— Дедусь, ты знаешь, это звучит. Но много, много! «У» — это и первый лепет дитя, «У» — и утро страны, «У» — и гудок паровоза, и угроза агрессора — «У». Давай, работай, дедуля.
Я заплакал и пошел домой сокращать «У».
Есть один художник, который нарисовал меня. И теперь я живу. Нарисованный. И там и тут. На бумаге и здесь, где-то между осенью и зимой. И где я настоящий? Я заметил, что не все у меня хорошо получается правой рукой, раньше я думал это потому, что я левша, но теперь я вижу, тебе не удалась на рисунке моя правая рука. Вот в чем дело. И еще я стал тоньше чувствовать, меньше грубить, в этом виноваты твои тонкие линии. Я живой или нарисованный?.. Я, твой нарисованный, — живой. И даже смешно, не знаю, как сказать: ты меня нарисовала или нарисовал. Потому что ты художник, значит, ты нарисовал, но ты женщина, и без тебя я не живой, мертвый, как нарисованный. Очень прошу, пожалуйста, подправь мою правую руку.
Это случилось, когда расклеенные по городу объявления с приглашением на работу на вокзал приобрели цвет сентябрьских кленовых листьев. Посудите сами: кто в наше время, время всяческих незаконченных образований, пойдет на разгрузку вагонов? Смешно. И вагоны простаивали. Ранним утром в кабинет председателя горисполкома вошли двое. Один был известный в городе художественный руководитель местного драмтеатра, второй был неизвестный молодой человек с известной физиономией.
— Мефистофелев, драматург, — представился молодой.
— Мы вот по какому вопросу, Иван Павлович, — обратился режиссер к председателю, — Сербан Урзульевич Мефистофелев, наш драматург, предложил любопытную вещицу. В городе нехватка рабочей силы, вагоны простаивают, и Мефистофелев написал пьеску, хе-хе, — «Эй ты, грузчик!». Очень современная темка.
— Ну, играйте, мы посмотрим, — любезно заулыбался Иван Павлович. Мефистофелев явно производил впечатление своей бородкой. — Мы поддержим.
— Но тут идейка, Иван Павлович, реализм и только реализм, мы хотим и сыграть и разгрузить — так сказать, метод прямого реализма. Сыграть спектакль прямо на вокзале. Представляете, — глаза режиссера заблестели по-мефистофелевски, — зрители располагаются на двух перронах. Соорудить места не трудно, в 7 часов после третьего гудка начинается спектакль. Оркестр, расположившийся в комнате «Матери и ребенка», начинает увертюру: «Как родная меня мать…». Освещение вокзала отличное, диспетчер дает зеленый свет, и на первый путь прибывает один из ваших неразгруженных составов, его ведет нар. арт. СССР Р. Дыхалов. На вагонах расположились действующие лица.
— Пьеса остросюжетная, производственная, — сверкнув глазами, вставляет Мефистофелев.
— Да, — разгорается режиссер, — начинается разгрузка. Артисты театра с песней композитора Слабоухова на мои слова — Мефистофелев, к пианино! — Режиссер закатил глаза, и по кабинету разлилась задушевная:
Краткой оказалась творческая жизнь Леонида Енгибарова (1935–1972) — боксера с душой поэта, клоуна и философа, но столько было сделано в цирковой клоунаде, пантомиме на эстраде, в литературе, что его судьба стала легендой. Миниатюры Енгибарова — выплеснутая на лист боль автора — проникнуты мягким лиризмом, подкупают задушевностью, непосредственностью видения окружающего мира.
«Мастер Страшного суда» – самый известный роман Лео Перуца. Это изысканное сочетание увлекательного интеллектуального детектива о расследовании таинственной серии самоубийств «без причины», потрясающих Вену начала ХХ столетия, и причудливой фантасмагории, полной мистических аллюзий, символов и мельчайших «подсказок», помогающих читателю понять скрытый смысл происходящего… В издание также включена изящная, глубоко психологичная историко-философская притча «Иуда “Тайной вечери”», в основе которой – работа великого Леонардо да Винчи над его гениальной фреской.
Это не городок – это настоящий пчелиный улей. Все вокруг жужжат и суетятся. Здесь, как водится, полно трутней, но есть и трудолюбивые жители. Так, Джейк – когда-то веселый малый, обладатель самого высокого ирокеза в истории школы, теперь сломлен. Несчастный случай разрушил его жизнь, и парень не представляет, что делать дальше. Гарри – неудачник, на которого всем плевать. Он перебивается с хлеба на воду, смиренно принимая удары судьбы, которая не особо с ним церемонится. Алиса – разочарованная в жизни хозяйка пасеки. Пчелы, пожалуй, единственные создания, приносящие ей хоть какую-то радость.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Роман известной украинской писательницы о жизни буковинской молодежи до воссоединения Буковины с Советской Украиной.В центре повествования — привлекательный образ юной девушки, впервые влюбленной, еще по-детски наивной, доверчивой и в то же время серьезной, вдумчивой, принципиальной, стремящейся приносить пользу родному народу.Художественное оформление Александра Михайловича Застанченко.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.