Последний поход Морица фон Вернера - [14]

- Да, я прочел ваши бумаги, - подтвердил Хлонге. - Как я понимаю, тот бравый усач - мастер Виктор?

- Так точно, - пробасил широкоплечий, коротконогий пикинер, лицо которого украшали тщательно лелеемые рыжие усы, двумя жгутами свисавшие чуть ли не до плеч.

- Рад знакомству, - мессир скрестил на груди руки. - Значит так... Господин фон Вернер, которого мне рекомендовал мой добрый знакомый мастер Шрун, вчера сделал вам от моего имени предложение. Так?

- Да, - вразнобой ответили стрелки, - слышали.

- Хорошо. Люди вы опытные и я предлагаю годовой контракт, - продолжил Хлонге. - Условия обычные: шесть гульденов в четыре недели, плюс еда за мой счет. Лошади также мои, оружие... Кроме того, я уплачиваю ваш штраф, беру на себя обязательство погасить долги, которые вы наделали. А это почти тридцать шесть талеров, - мессир неодобрительно покачал головой, - ну, да ладно. И самое главное, делаю так, что в случае согласия ваш тюремный срок заканчивается завтра.

Мессир сделал паузу, чтобы переждать поток горячих и неуклюжих благодарностей.

- Вижу, что довольны, - начал он снова. - Служба будет не сильно обременительной. Господина фон Вернера я беру сержантом, так что все служебные вопросы через него. Вам уже говорили, но повторюсь... Я ищу одного человека, он взял у меня в долг большую сумму денег и потом исчез. Не знаю вор ли он, но я должен найти его. Потом вам покажут портрет... А так как он может быть, где угодно в Империи, то нам придется немало поездить, - мессир Хлонге замолчал и обвел стрелков пристальным взглядом - солдаты преданно таращили глаза. - Хорошо, - хлопнув себя по коленям, он решительно поднялся. - Завтра, господа стрелки, вас отпустят, а сегодня вечером придет нотариус, и вы подпишете контракты. После чего в честь нашего знакомства получите отличный ужин с вином. До встречи. Идемте, господин сержант.

Не слушая слов благодарности, Хлонге прошел мимо раздавшихся в стороны солдат в коридор. Подмигнув товарищам, Мориц поспешил за ним. Попрощавшись с начальником тюрьмы, они покинули мрачное здание и пошли вдоль канала.

- Послужной список ваших приятелей, - нарушил молчание Хлонге, - выглядит внушительнее, чем их физиономии. Скажу честно я ожидал большего.

Незаметно краснея, Мориц высказался в том смысле, что тюрьма никого не красит. Его товарищи были угнетены печальной перспективой провести в застенке еще три недели...

- Ладно, - оборвал мессир, - надеюсь, что Шрун не зря рекомендовал вас и ваших товарищей. Насколько я знаю покойный Герцог к себе в полк слабаков не брал. А раз прошли через те ужасы, о которых рассказывают, - Хлонге недоверчиво взглянул на молодого человека, - значит вы - хорошие солдаты.

- Не пожалеете, мессир, - выдавил из себя фон Вернер.

- Возможно, - сухо заметил наниматель. - Тем более, что новый поход в Заморье нам не грозит, хотя придется попутешествовать.

Часть вторая: Баронесса и "Медвежий замок"

Снова деревушка - маленькая и нищая. Вторая с утра и, бог его знает, какая за месяц прошедший с того дня, когда отряд мессира оставил Дамбург. Все те же низкие бревенчатые срубы и амбары под покатыми крышами из почерневшей соломы. Колодезные журавли, зеленеющие огороды, покосившиеся плетни, из-за которых полуголые детишки провожают блестящими глазенками вооруженных всадников. Первым на сером в яблоках жеребце трусит фон Вернер, за ним Олень с Куртом. Всю ночь шел дождь, и лошадиные копыта сочно чавкают в размокшем черноземе.

- Эй, красавица, - придерживая лошадь, окликнул Мориц появившуюся на пороге хаты бабу, - где тут ваш староста живет?

- А зачем вам? - не сходя с места, ответила вопросом женщина. - Хто такие будете?

- Совсем страх потеряли, - немедленно заворчал Олень. - Ты нам зубы не заговаривай! Отвечай, если спрашивают.

- Тихо, - поморщился фон Вернер и снова обратился к молодке:

- Дело у нас к старосте. Так где его хата?

- Туда езжайте, - женщина махнула рукой куда-то вправо. - Минете три дома... Да вон он сам бегеть! - оборвала она свои объяснения. - Видать прознал.

Действительно откуда-то из-за сараев к стрелкам торопился маленький бородатый мужичок в серой рубахе, подпоясанной веревкой и закатанных до колен штанах. На правом плече он, словно алебарду, нес вилы с приставшим к зубьям сеном. Подойдя к ограде, женщина окликнула старосту:

- Папаша Север!

Но мужик только отмахнулся. Остановившись шагах в десяти от всадников, он торопливо согнулся пополам, будто живот схватило.

- Ты староста деревни? - тронув коня с места, фон Вернер навис над съежившимся крестьянином. - Как зовут?

- Севером кличут, ваш милсть, - карие глаза настороженно глядели из-под густых бровей. - Ага староста, ваш милсть. Ежли на постой до нас, ваш милсть, то плохо в нас... - неожиданной скороговоркой мужик заныл о том, что хлеба в селе нет, бурака нет, у коров брюхи повздувало, молоко пропало...

- В кажной семье детишки хворают, - не давая и слова вставить, вел он свою заунывную "песню". - Вчерась у Хвоста младшой помер. Хворь в его была: дристал, пока не окочурился, - глаза папаши Севера чувственно увлажнились. - Бабки сказывают, хворь-то на кажного перескочить могет...