Последний поцелуй на ночь - [41]

Ледяной расчет Матаса, как будто Вика дала ему точно то, что он хотел:

— Ты будешь должна мне, — заметил он, потом поволок борющуюся Киттен в клетку.

Вика направилась за медикаментами, которые она принесла, чтобы ухаживать за Соло после его порки.

Она вернулась и, хотя ее дрожь существенно увеличилась, ей удалось сделать так, как приказал Матас.

Грудь Соло была больше малиновой, чем бронзовой с отверстием размером с четвертак прямо над сердцем. Слезы потекли по ее щекам, размывая его образ.

Сколько человек мог вынести за день прежде, чем умереть? Она задалась вопросом, когда бинтовала его грудь.

— Достаточно, — произнёс Матас.

Хотя он и обладал силой, чтобы отнести Соло, но всё же потащил иного в клетку, разрушая то, что маленькая добрая Вика сделала со спиной и грудью.

Мне так жаль, подумала Вика, борясь с рыданиями. Ночь, как предполагалось, еще не закончилась.

Взгляд темных глаз, удерживал на месте, насмехаясь над её горем.

— Довольна собой?

— Нет.

— Ладно. Твой отец хочет поговорить. — Матас схватил ее за запястье и потащил с поляны.

Слишком быстро, показался трейлер Джекиса. Ее отец ждал у двери и жестом пригласил, зайти внутрь.

Вика не протестовала, но остановилась, неспособная сделать шаг самостоятельно. Ее ноги отяжелели.

Матас поднял Вику, и занес внутрь. Чтобы замаскировать растущий страх, она пристально осмотрела дом, в котором больше не было намека на присутствие ее матери.

Как все транспортные средства цирка, трейлер имел металлические стены; несколько замков висели вдоль на стыке двери, и не было окон.

Однако, в отличие от других трейлеров… за исключением ее… этот оснащён совершенно новой мебелью. Такой как шикарное кресло для отдыха, кожаный диван, телевизор и повсюду изображения обнажённой Одры, танцующей в каждом углу.

Разноцветные подушки были разбросаны вокруг поддельного камина, формируя маленький альков, который был бы симпатичен, если бы не коврик из медвежьей шкуры, расстеленный перед ним. Коврик из Зои.

Да, Джекис освежевал драгоценного медведя Вики. Фактически, он всех ее любимых животных «практично использовал» вместо того, чтобы продать их. «Подарок» для Вики.

Из страусовых перьев Сэмми сделали шляпки и хвосты для труппы. Тигра Доби и Обезьяну Райти превратили в чучело и демонстрировали в главной палатке.

Зебру Гас, лошадь Энжи, верблюда Габби и ламу Барни опустили в своего рода инопланетный металл и превратили в карусель.

Слониху Мини освежевали и опустили в тот же самый металл, теперь из нее текла струя фермента между двумя общественными туалетами в цирке, где люди могли вымыть руки.

Вика с трудом выносила мысль о том, что Джекис сделал с Однажды.

После гостиной, стояла двуспальная кровать. В центре, которой в настоящее время бездельничала Одра, украшенная драгоценностями камнями. Усмехаясь, она потягивала бренди.

Один из пауков, запечатленных на ее руке, начал двигаться, переползая выше и выше, наконец, оказавшись на ее плече.

Татуировки на теле Одры начали оживать несколько месяцев назад, после того, как её обучил Матас.

Одра ненавидела Вику и любила наблюдать за ее наказаниями. Однако Вика отчасти заслужила её ненависть.

Одра, Вика и их подруга Долли выросли вместе, неразлучные, сестры во всех смыслах этого слова, пока мать Вики не умерла, и Джекис потребовал все свободное время дочери.

«Мы будем вместе навсегда, ты и я. Ты никогда не оставишь меня. Я — единственный, кому ты можешь когда-либо доверять. Единственный, кто будет когда-либо любить тебя. Никогда не забывай».

Каждую свободную минуту Вика сбегала, чтобы провести время с ее любимыми девочками. Вместе они играли с животными, смеясь истерично над звуками, которые издавала Зои, как-то Вика задремала, и Долли случайно закрыла дверь клетки, прищемив ей руку.

Джекис узнал и взбесился, говорят, что наказание должно соответствовать преступлению. Долли повредила руку Вики, и таким образом, Джекис убрал Долли. Когда родители девочки начали протестовать, Джекис сослал всю семью.

Именно тогда Вика начала оскорблять Одру ужасными прозвищами и даже ударила ее, надеясь так же отослать и спасти от гнева Джекиса. Оглядываясь назад, она понимала, что обращалась с ней неприемлемо.

Прошлое нельзя уничтожить, она поняла это, и позже стремилась исправить ситуацию и извинилась. Одра не простила.

Матас посадил Вику на стул перед кухонькой трейлера. Потом потер двумя костяшками пальцев под ее подбородок и самодовольно улыбнулся. И вышел, хлопнув дверью.

Матас стрелял в Соло. Просто выстрелил в него так легко, как будто иной был основным блюдом на обед, и теперь он смеет улыбаться мне?

Соло переживет ночь?

Найдёт ли она утром его труп, покрытый мухами и муравьями?

Будет ли она способна ходить с утра?

Джекис двинулся в другую сторону от стола, обрезал сигару и прикурил.

Даже с толстой гранитной плитой между ними, темный дым от сигар окутывал ее, и Вике пришлось задержать дыхание, чтобы не закашляться.

Джекис наклонился вперед и взял твердыми пальцами её за подбородок, чтобы привлечь внимание. Его глаза превратились в узкие щелочки.

— Ничего не хочешь мне сказать? — начал он.

— Пп… прости, — произнесла она, переминаясь на месте. Это была правда. Вика сожалела, что отец был таким человеком, каким он был, сожалела, что Соло здесь, сожалела обо всем, что произошло, и чего не предотвратила.