Последний перевал - [18]

— Но теперь наш Архип, кажется, дождался своего часа, — сказал он.

— Это как же понимать? — спросил с недоумением Ермаков.

— Как понимать? Вы что, с луны свалились? — удивился Бадмаев. — Да мы еще с весны начали соображать. Сколько лет учились оборонять берега — и вдруг заставили учиться форсировать реки! К чему бы это?

И лейтенант начал рассказывать, как они летом несколько раз выезжали на Шилку, учились там бесшумно грести, устраивали состязания, кто быстрее форсирует реку и займет плацдарм на противоположном берегу. Последние две недели они подыскивали подходящее место для переправы и уже нашли его.

Ермаков и Шилобреев молча переглянулись. Так вот каким фертом оборачивается дело! Пока они собирались в Ольховку, здесь готовили для них лодки и понтоны для прыжка на тот берег Аргуни! Вот это сюрприз! Ермаков поднялся и, подойдя к Бадмаеву, сказал:

— Так вы хоть покажите нам, если можно, эту зловредную Аргунь, которую нам придется переплывать.

— Почему нельзя? Все можно. Пожальста…

Они спустились в приречную низину, густо заросшую ракитовыми кустами. Луна ярко освещала зеленую траву, поигрывала на продолговатых глянцевых листьях. Зайдя в кусты, они увидели работавших там саперов. Солдаты переносили и втыкали в кусты остроносые просмоленные лодки, волокли по траве понтоны, сваливали в траву замотанные в брезент тюки. По-видимому, все это добро подвозилось с разъезда на машинах, сгружалось из предосторожности где-то в стороне от берега, а оттуда на руках его переносили сюда. Ермаков понимающе качнул головой. Все было ясно: шла старательная подготовка к форсированию водной преграды.

Снова зашли в кустарник и пошли по узкой травянистой дорожке вдоль границы. От дорожки то и дело отходили отводы в сторону — это тропинки к нашим постам наблюдения, откуда дозорные следят за чужим берегом. Не доходя до высокого куста, Бадмаев остановился, дал знак прижаться к земле. Ермаков и Шилобреев легли на холодноватую траву и поползли вслед за пограничником. Ползли долго, потом остановились.

— Ну, полюбуйтесь, — прошептал лейтенант, раздвинув в сторону гибкие прутья лозняка.

Ермаков заглянул в узкий проем и увидел темную полосу воды, разделенную пополам светлой лунной дорожкой. Это и была пограничная река Аргунь.

— Шириной такая же, как Шилка, — шепнул он.

— Только шибко злой, — поправил его Бадмаев и повернул в обратный путь.

На обратном пути говорили мало — больше думали. На подходе к дзоту Бадмаев остановил Ермакова, тронул его за локоть:

— Есть у нас один просьба, гвардеец. Боевая задача, дело ясное: налет на погранзаставу, потом разведка местности. Так вот, первую часть шибко просим отдать нам. У нас с их заставой свои счеты. Нам надо поговорить с ними по душам. Понимаешь? Вам обижаться не надо: вы повоевали, вам уже хватит.

— Мы вам не соперники. Разведаем противоположный берег, а потом сядем на машины — и вперед!

— Договорились! — обрадовался Бадмаев. — Мы вам для разведки дадим опытного провожатого — нашего тигролова Архипа. Он ночью видит зорче филина, а слышит лучше овчарки.

— Подойдет! — согласился Ермаков. Простившись до утра, Бадмаев пошел на погранзаставу, а разведчики — в отведенную для них землянку.

— Вот ведь как случается в жизни, — пошутил Филипп, шагая в землянку, — ехали на Шилку — попали на Аргунь.

Ермаков ему ответил на это своим постоянным присловьем:

— Раз надо, значит, надо.

VI

Ночь на девятое августа. Части подняты по тревоге. Как только скрылась луна, разведчики и пограничники выдвинулись к Аргуни. Ермаков и Бадмаев забрались в густой куст лозы и смотрели сквозь тонкие, гибкие прутья на черную реку и мельтешившие на ней звезды. Ермаков смотрел на Аргунь по-деловому — как на водную преграду, прикидывал, сколько потребуется времени, чтобы перемахнуть на тот берег. А Бадмаева, прослужившего на востоке многие годы, занимало совсем другое: он думал о значимости предстоящего момента. Более десятка лет самураи, явившись сюда из-за морей, лихорадили наши восточные границы: совались на Хасане, ломились на Халхин-Голе, безобразничали здесь всю войну. И вот подошел час расплаты. Где ты там, заморский дьявол? Плати сполна за все свои пакости!

— Уже пора, — с придыханием прошептал Бадмаев, взглянув на фосфорические стрелки часов.

— А коль пора — пойдем! — просто ответил Ермаков и взмахнул рукой.

Бойцы проворно выдвинули из-за кустов легкие просмоленные лодки, потащили их волоком по траве к берегу. Захрустела под ногами мелкая галька, заплескались под веслами встревоженные волны. А вот и противоположный берег. Архип Богачев первым выпрыгнул на берег и залег у обрыва, чтобы в случае необходимости прикрыть товарищей. Но молчал онемевший берег. Значит, можно идти дальше.

Обязанности были распределены заранее: пограничники, как знатоки прибрежной полосы, снимут сторожевые посты, блокируют пограничную заставу; разведчики пойдут в глубь вражеской территории. В провожатые им Бадмаев выделил амурского тигролова Архипа Богачева.

Разлучаясь у реки со своими дружками-пограничниками, Архип недовольно сопел, чертыхался и что-то бурчал себе под нос. Сколько лет он, глядя за Аргунь, примерялся, как способнее подобраться к вражеской заставе, откуда лучше всего ударить по ней, чтобы сполна отплатить за сына. И вот приходится шагать мимо заставы. Какая неудача! Ермаков, поспешая в темноте за проводником, тихонько урезонивал его: