Последний переход - [84]

Егор мигом пригнулся, и ещё пуля свистнула прямо в проём.

– Ух ты! – вылупил глаза Прошка.

– Туда, живо! – Егор метнулся вправо, к оконному проему, более уцелевшему, с верхней перемычкой.

– Засекли, Прохор! – хрипло выдохнул он. – Сюда!

Прошка ловко подтянул ящик.

– Ты крикни, Егорий Сергеич!

– Что? – не понял Егор.

Прошка с силой вытер под носом:

– Ты так крикни: «А-а!», когда они стрельнут. Вроде убило тебя. Они дураки, поверят.

– Ага, – догадался Княженцев. – Теперь понял. А ты башка, Прохор!

– Хы-ы! – засмеялся тот. Рот растянулся до ушей.

Бум-бум! – два выстрела. И сразу третий: бум!

– А-а! – дико, страшно крикнул Егор. А Прошка тут же сильно хлопнул ящиком оземь.

– Это будто ты упал, – таинственно шепнул он.

– Молодцом, Прохор, – шепнул в ответ Егор и подмигнул.

– Глянь, Егорий Сергеич. – Прошка завращал глазами, а пальцем показал в стену.

Егор взглянул и сразу понял. В стене, левее окна, была выбита небольшая, в два кирпича дыра, почти бойница.

Осторожно подтянувшись, Егор приник к ней. Обзор, конечно, куда хуже, но главное видать. Угол, площадка перед ним – всё видно вполне. Виден второй труп, тот, что полз перед смертью. Из-под него вязко растекалась лужа крови.

От угла боязливо показалась тень. «Ага», – ухмыльнулся Егор. Руки поудобнее перехватили автомат.

Тень замерла. Недвижимо держалась секунд пять и поползла вперёд. Смелее поползла, сволочь!

Вновь замерла. Егор чувствовал удары своего сердца, оно распирало грудь изнутри.

Тень ломанулась вперёд, мелькнули ноги, и враз замелькали тени, ноги, Егор пружинисто ринулся вверх и нещадно резанул свинцом по бегущим к нему людям…

Время исчезло. Где оно? Нет его.

* * *

Когда Егора Княженцева вернуло, он увидел, что указательный палец его левой руки жмёт на спуск, ощутил, что всю кисть свело судорогой… и долго, с тупым изумлением смотрел на свою руку, как на чужую. Он стоял, видимый в нише по пояс, совершенно открытый, не думал и таиться, и его легко можно было уложить метким выстрелом – он не видел, не слышал ничего вокруг, он смотрел на руки, на смолкший автомат, смотрел и ничего не слышал, не понимал.

Потом звуки мира вернулись к нему. Враз, словно лопнула невидимая плёнка. Он вскинул голову.

Крик, гвалт, стрельба! Правее шёл бой. Шумно ахнула граната. «А-а-а!» – взвился, завертелся над развалинами вопль. Шарахнула очередь, тут же другая. Полыхнул отсвет пламени – и крики сшиблись в вой и рёв. Егор увидел, как по пустырю вдруг побежали фигуры с уставленными ружьями, стреляя на бегу.

– Наши! – возликовал Прошка.

Одна фигурка упала, за ней вторая, но прочие – около двадцати – яростно пробежали пустырь, их винтовки непрерывно палили. Эта группа скрылась из виду, и там, куда она делась, грохнул взрыв, другой, пальба залопотала неистово, как припадочная.

И тут ударило мощное, многогрудое: «Ура-а-а!..» По пустырю ринулась густая, раза в два больше предыдущей, толпа.

Егор понял, что Забелин с генералом атакуют волнами: навязав противнику ближний бой, они сумели вбросить в самый нужный момент и в самом остром месте превосходящие силы.

– Ха-га! – Прошка загоготал во весь огромный рот, показал крепкие белые зубы. – Погнали наши городских! Теперя всё, кранты этим дуракам!

Прошка мыслил стратегически. Егор и сам так думал, он-то знал, что Пашка ещё тот лис, обведёт кого угодно.

Здесь он как будто заново увидел свой сектор обороны. И уже не два, а четыре убитых валяются там.

«Это я, – понял Княженцев. – Это я их…»

Нет, лучше смотреть в небо. И он стал смотреть.

Почему-то нынче он всё смотрел в него – хорошее оно было такое, ясное и грустное немного. Видно было, что вечер совсем рядом.

– Егорий Сергеич! – пугливо, уважительно забормотал Прошка.

– Что? – Егор оглянулся и увидел, что Забелин идёт к ним.

Шёл он крупным, твёрдым шагом, похлопывал себя по брючине неизвестно откуда взявшимся прутиком, а лицо властное, суровое: ни дать ни взять полководец после победы.

– Нет, ты посмотри только на него, – негромко сказал Егор Прошке. – Александр Македонский!

– Гы-ы, – почтительно ржанул Прошка на всякий случай. Кто такой Македонский, он, естественно, слыхом не слыхивал.

– Жорка! – крикнул ещё издалека Павел и стал наискось карабкаться по развалинам. – Как тут у вас?!

Вопрос был глупый, но Егор эту глупость Пашке, конечно, простил.

– Задание выполнено! – вскинул он правую руку к виску. – Ваше превосходительство, осмелюсь доложить…

– Кончай!.. – Забелин скривился.

– Ну как же. – Княженцев приставил автомат к стене. – Вас тут уж и в генералы пожаловали.

– Как пожаловали, так и разжалуют.

Павел вскарабкался наконец, отдышался, плюнул, матерно вспомнил чьих-то предков.

– Ну, как тут у вас, – повторил он уже без вопроса, потому что через секунду всё увидел сам.

И аж присвистнул от неожиданности – такой эффективной обороны он и предположить не мог.

– Ого! Это… ты их?!

– Я, мой генерал, – сказал Егор без улыбки.

Забелин помолчал. Потом произнёс:

– Н-да… – И опять замолчал.

– А там что? – кивнул Княженцев на правый фланг.

– Победа. – Павел увёл взгляд в сторону. – Победа… Раздолбали в пух и в прах. Кто успел смыться, сейчас драпают без задних ног.