Последний остров - [97]
Однако все торжество поломалось. Ведь не зря говорят, что в конце апреля самое большое беспокойство в природе — зима только что сдала позиции, а тут уж лето подпирает, потому как коротка и суматошлива в Сибири весна. Приходится и человеку в это время крутиться за двоих.
Михаил уговорил деда Якова подсобить ему: на дальних озерах определить интенсивность перелета птиц. А как уговорил — поднял ни свет ни заря с постели и увез, будто у старика и своих дел нету. Попробуй объясни, что у него есть еще один командир — старуха, так ведь на смех поднимет.
Выехали засветло и договорились осмотреть порознь несколько главных озер, а к обеду встретиться в старом зимовье, где оставили лошадь, и уж потом ехать в лесничество гостей встречать.
Яков Макарович вернулся первым. Он растопил в избушке каменку, поставил котелок с водой на огонь и, умостившись на порожке, стал поджидать Михаила.
Вот ведь как получается — было время, Михалко за стариком что хвостик бегал, теперь же дед Яков стал вроде гостем здесь. Да, особенно здесь, на старой своей заимке. Сколько весен тому назад он набрел на эту еланку с родничком? Эх, не сосчитать… Вон какая береза-то вымахала, а ведь сеянку сюда пересадил, с локоток росточком… Успел за ее жизнь Кирюша народиться, вырасти и… И голову сложить. Уже и Юлька заневестилась, того и гляди — дед Яков прадедом станет. Но Юлька Юлькой, а хозяином здесь Михалко. Ничего, сурьезный парень, этот будто от его, сыромятинского, корня пошел, не умеет егозить перед супротивниками, а с добрыми людьми хоть и горяч, но всегда по справедливости поступает.
Обронив прошлогодние сосновые шишки, прошумел и убежал дальше верховик. За болотом грохнул дуплетом выстрел.
Дед Яков глянул на Полкана. Тот, навострив уши, застыл в ожидании. Сыромятин подозвал собаку, стал сердито выговаривать:
— Михалко стреляет. Больше некому. Счас объявится. И Михалко притопает, и Ветка твоя прибежит. Ну, чего зыркаешь? Проголодался никак? Дурной из тебя пес получается. Эстоль живности по лесам да в болоте, а ты с голодухи готов околеть. Дурак дураком, потому и брюхо пустое. А то нет, скажешь? Ладно, хозяина обождать надо, вот тогда и перекусим все за компанию.
Не только на Полкана ворчал старик, на самого себя тоже. Угораздило же в воскресенье поддаться уговорам. А теперь вот майся — продрог у воды, ноги наломал, проголодался. А птица есть на озерах, много птицы: и оседлой, и перелетной. Все идет своим чередом. Живет лес, живут озера. Стало быть, и человеку подле них еще долго жить да радоваться.
В затишке солнце уже припекало, но от земли все еще тянуло сыростью. Ветерок хоть и слабый, да не усидишь в безделье, пробирает озноб под одежкой. Старик покряхтел, поежился и вернулся в избушку. Присел на чурбак возле каменки, вытянул ноги, подкинул еще дровишек в огонь. Красноватые языки лениво запоявлялись меж отволглых почерневших сучьев, облизали дно прокопченного котелка.
Дед Яков пригрелся возле огня, и, ожидая, когда закипит вода, размышлял вслух, поглаживая собаку. Полкан делал вид, что все понимает, и тихонько постукивал хвостом.
— Н-да, чегой-то нет Михалки. Пора бы уж и вернуться. И в кого он там сдуплетил? Сговаривались же сёдни никого не пугать. Вот тоже взбаломошенный парень. Сам день-деньской шастает по лесам и меня сгоношил. А куда тут побегаешь, не те уж ноги, и дыхалка, что дырявый мех у плохого кузнеца. На печке токо и отсиживаться, да вот с тобой, с бестолковой собакой, телегу охранять.
Вдруг Полкан взлаял и выскочил наружу.
— Ишь ты, варнак, наперед меня учуял, — оживился дед Яков. — А я уж думал, что вовсе никудышняя собака.
— Ну ладно, ладно! Будет! — раздался голос Михаила. Он шумно ввалился в зимовье, поставил ружье в угол и повалился на топчан.
— Уф-ф!
— За тобой что — гналися? Или сам кого догонял?
— Дай отдышаться… Тут новость… Невероятная! Хозяин объявился. Собственной персоной!
Яков Макарович в полном непонимании уставился на Михаила. А тот расхохотался:
— Ох… история…
— С чего ржешь-то? — оторопел дед Яков.
— Ой, не могу…
— Вот басурман! Его ждут здесь, а он веселье себе устроил, как бездельный парнишошка. Где тебя черти носили?
Но Михаил все смеялся, и Яков Макарович начал сердиться.
— Да ты что, белены объелся? Сказывай толком, чему рад, а то ведь схвачу полено да взгрею.
— Меня?
— А вот заробишь, так и тебя поучу уму-разуму. Ишь…
Михаил поднялся, схватил Якова Макаровича в беремя и, усадив на топчан, спросил:
— Дедусь, какой день-то сегодня?
— Гм… с утра воскресенье значилось.
— А еще?
— Так ведь твой день рождения завтра.
— Во! А я-то уже отпраздновал его за нашим болотом в очень хорошей компании.
— Будет врать-то.
— Точно! И знаешь, кто меня с ним поздравил?
— Леший. Больше некому.
— Медведь! Такой старый-старый да седой, ну точно на тебя похожий.
— Ты, парень, никак, того…
— Да я тебе серьезно говорю… Подхожу я к болоту с той стороны — сюда уж направлялся — и замечаю, что Ветка встревожилась, к ногам жмется и поскуливает. Не успел сообразить, что бы это ее так забеспокоило, как нос к носу с медведем столкнулся. Честное слово! У меня аж поджилки судорогой свело от неожиданности. Я ведь ни разу хозяина живьем не видел. Ну и обалдел. Стрелять-то нечем. Как на грех патроны мелкой дробью заряжены. Прислонился к березе и думаю: все, пропал… Полезла в голову разная чепуха. Будто ты меня шибко ждешь и карасей нажарил. Я даже их запах почувствовал, и в носу приятно защекотало. Вот, думаю, досада, не поем теперь жареных карасей.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.
В повести «Метр Адам из Калабрии» в лучших традициях плутовского романа и с теплым юмором рассказывается о злоключениях талантливого художника-самоучки, его прекрасной дочери и благородного разбойника.Иллюстрации Е. Ганешиной.
На что готова пойти женщина, ради благополучия собственного сына? Дженна, вдова купца Картхиса, во что бы то ни стало хочет сделать своего сына Рами благородным. Ради достижения этой цели она готова на всё. Лесть, предательство, убийство — в её арсенале нет запретных приёмов. Долгие годы она плетёт вокруг себя паутину коварства и лжи. Но в такой атмосфере, порой очень сложно бывает остаться собой, и не стать жертвой собственной хитрости…
Давным-давно все люди были счастливы. Источник Счастья на Горе питал ручьи, впадавшие в реки. Но однажды джинны пришли в этот мир и захватили Источник. Самый могущественный джинн Сурт стал его стражем. Тринадцать человек отправляются к Горе, чтобы убить Сурта. Некоторые, но не все участники похода верят, что когда они убьют джинна, по земле снова потекут реки счастья.
Повесть рассказывает о том, как жили в Восточной Европе в бронзовом веке (VI–V вв. до н. э.). Для детей среднего школьного возраста.
Евангелие от Христа. Манускрипт, который сам Учитель передал императору Клавдию, инсценировавшему собственное отравление и добровольно устранившемуся от власти. Текст, кардинальным образом отличающийся от остальных Евангелий… Древняя еретическая легенда? Или подлинный документ, способный в корне изменить представления о возникновении христианства? Археолог Джек Ховард уверен: Евангелие от Христа существует. Более того, он обладает информацией, способной привести его к загадочной рукописи. Однако по пятам за Джеком и его коллегой Костасом следуют люди из таинственной организации, созданной еще святым Павлом для борьбы с ересью.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.