Последний остров - [95]
Не спешил уходить от истока Полуденки и Яков Макарович Сыромятин. То, что он вычитал в газете, сначала обрадовало, но тут же и оглушило. Тяжело вздохнул старик, заморгал, по-детски шмыгнул носом. Вот и дождался Михалко третьего извещения об отце. Нашелся Иван Разгонов. Да только геройски погибшим. В газете напечатан Указ о присвоении звания Героя Советского Союза Ивану Степановичу Разгонову и еще двум — посмертно…
Яков Макарович давно уже спрятал газету в карман, несколько раз принимался курить и все никак не мог собраться с духом спуститься к воде. Подлый удар задумал Антипов, да не рассчитал. Не примет греха на душу Сыромятин, не объявит самолично известие Михаилу. Ведь газеты получает не один Антипов. Опять же о таком важном происшествии могут позвонить Татьяне Солдаткиной из райвоенкомата. А уж потом Сыромятин найдет нужные слова для соседа, сумеет утешить и поддержать его.
Берегом из Нечаевки бежал Сережка Овчинников. Остановился, сунул руки в карманы.
— Здравствуй, дедушко Яков.
— Здравствуй, соколик.
— Отдыхаешь?
— Отдыхаю, милый… Куда мне, старому, спешить-то…
— Деда, а ты мне покажешь, как мордушки на карасей плести?
— По весне режь лозу и прибегай. Покажу. Дело нехитрое.
— А вентеря на гольянов вязать научишь?
— Нитки нужны суровые. Приходи зимой. Вечера длинные, деловмало. Будем вязать…
К вечеру, не дождавшись с рыбалки деда Якова, Михаил на своей лодке приплыл к истоку Полуденки. Подошел, сел рядом. Так же, как и старик, успокоил на коленях руки, засмотрелся на озеро, на камыши, на деревню Нечаевку.
— Што ж ты молчишь, Михалко?
— Я не молчу, деда. Я разговариваю с тобой о бате…
В сумерках две лодки причалили к своему берегу.
А Полуденка все так же тихо катила малые воды от озера Полдневого к большой реке. Речка подслушала безмолвный разговор учителя с учеником и сохранила его в памяти. Может быть, где-то в пути повстречается такая же речка-невеличка, и Полуденка расскажет ей, что старый коммунар Яков Макарович Сыромятин никогда не разуверится в правоте жизненной линии как своей, так и Миши Разгонова. Сын Героя не посрамит чести отца.
Глава 23
Ранняя весна
Из дневника Дины Прокопьевны:
«Вот хотела записать, что наши у стен Берлина, и словно колючим пыльным снегом запорошило глаза… Все спрашиваю себя, почему нет радости с приходом весны, почему в моем выпускном седьмом классе нет ни одного пятнадцатилетнего (одни переростки)? Почему на лицах ребят вижу все ту же усталость и печать взрослых забот? Когда они успели вырасти? И когда успели девочки заневеститься? Не подаю вида, напускаю на себя строгость, но, входя в класс, робею среди этих взрослых детей. А иногда кажется, что они понимают больше взрослых и почему-то жалеют меня. Господи, откуда у них эта стариковская мудрость: за беспричинным смехом видеть слезы, за напускной строгостью — беззащитность, в задумчивости и потерянности — душевную открытость и потаенную радость или сокрытую от всех любовь?
Проснулась от хрустких шагов под окном. За ночь чуть приморозило талицу, и вот по этим ломким озимкам кто-то прошел мимо окон к воротам нашего учительского дома. Не думала, не гадала, а почему-то сразу екнуло сердечко — он это, Парфен Тунгусов. Накинула сарафанчик, полушалок на плечи и — к дверям, чтобы откинуть крючок. В Нечаевке не принято закрывать двери, даже уходя из дому, не навешивают замков. Не принято и стучать. Просто человек или кашлянет у порога, или более усердно вытрет ноги о половик в сенях, или, открывая дверь, сразу начинает говорить, чтобы не застать хозяина врасплох. Вот и Парфен заговорил:
— Никак, думаю, что-то стряслось: у всех дымок из труб к небу тянется, а у школьного начальства сплошной непорядок — на трубе воробьи взъерошенные сидят… Это как понимать прикажете?
— Что ж тут понимать, Парфен Данилович, какова хозяйка, таков и порядок… А по утрам я уж с месяц не топлю…
— Да ты не переживай, я ведь не чаевничать пришел. А по делу. Долго не мог осмелиться, уж так получилось… Все на людях да при детях встречаемся, а поговорить по-людски нам с тобой давно бы надо…
— Говори, Парфен Данилович.
— Хочу парламентеров к тебе заслать, Якова Макаровича с Михаилом Разгоновым. Ну, наподобие сватов, что ли…
— А без сватов не можешь сказать?
— Так все уж сказал… Только ты не руби с плеча. Подумай хорошенько.
— Думала я, Парфен Данилович… Что уж тут скрывать, не маленькие. Только я зарок себе дала. Ждать. Как только закончится эта бесконечная война, сама к тебе прибегу. А раньше не смогу переступить себя.
— И не надо. Я знал… Я тоже зарок давал. Да все этот Михалко, прямо проходу не дает: женись, говорит, на Дине Прокопьевне, а не то ее Жултайка Хватков уговорит…
— Не уговорит. Ты у меня на сердце, Парфен Данилович…
— Ну! Тогда… — Он стянул с головы фуражку, закрыл ею лицо и как-то по-детски рассмеялся. — Тогда никаких парламентеров! Обойдемся без этих мудрых лесовиков! Пусть в своем лесу колдуют…
Как пришел не поздоровавшись, так и ушел внезапно, не попрощавшись. Однако счастливее меня не было в ту минуту человека на всей земле. Так мне казалось.
После недельных весенних каникул не вернулась в школу Нюся Кузеванова. Сказали — вышла замуж. Велела я Тимоне закладывать лошадь, и поехали мы с ним в Гусиновку. Тимоня почти всю дорогу молчал. И лишь когда миновали кордон лесничества на Лосином острове, вдруг остановил лошадь и заявил сердито:
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.