Последний остров - [115]
— Ты все ж пошли гонца на Лосиный остров, — попросил Гадалов. — А я тебе завтра утречком позвоню. Сама понимаешь, дело нешутейное…
— Да уж какие тут шуточки. Сама и съезжу на кордон.
Часа за два до пожара председатель колхоза Парфен Тунгусов возвращался на своем легком тарантасе с медвежинских полей. Проезжая мимо бывшего Сон-озера, он заметил на его лысом берегу одинокую фигуру лесничего и подвернул к нему.
Разгонов внимательно осматривал впалое дно ушедшего озера. Прошлым летом все же засадил его Парфен турнепсом и нарадоваться не мог — на мощном иловом слое уродился тот таких размеров, что с двух-трех метров пашни телегу нагружали. А в этом году даровое поле решили отвести под картошку. Всходов еще не было. Однако там, где в самом центре должна еще держаться лыва от весенних стоков, земля уже сделалась сухой, даже пепельного цвета, будто на том месте отгорел и развеялся без остатка большой костер.
Тунгусов придержал лошадь, поздоровался, внимательно присматриваясь к Разгонову.
— Уж который день не вижу тебя, Михаил Иванович. Где пропадаешь-то?
— В лесу. Где ж мне еще быть.
— Да, вид у тебя… Не заболел, случаем?
— Не жалуюсь… — уклончиво ответил Михаил, но, глянув в озабоченное лицо Парфена, присел к нему в тарантас. — Все в порядке. Ты ведь тоже, наверное, за посевную-то ни разу не выспался. Счас все прозрачные ходят. И у меня забот не меньше. Да еще это… Стыдно чего-то стало перед школярами, нельзя мне теперь от них отставать, вот и жму на всю железку. Слышал, девчонки-то поют:
— Ну, тогда еще ничего. От науки не помрешь. Я вижу, форма на тебе с иголочки.
— А… форма хорошая. До осени поношу.
— Почему — до осени? — встревожился председатель.
— Да так уж… Ты пока никому не говори, Парфен Данилович. Планы мои на личном фронте переменились, еще в тот день, когда в райкоме утверждали кандидатом в партию. После бюро долго со мной беседовал один на один бывший военком. Он ведь теперь первым секретарем избран. Все о нашей деревне выспрашивал. И о тебе… Обо всех. Ну и сговорились мы с ним. В общем, поеду я осенью в техникум поступать. Решил стать механиком по разным машинам: по тракторам, комбайнам и другой технике. Как мой отец… Тебе ведь нужен будет свой механик? Война кончилась, а… мужиков — нет.
— Михаил Иванович! Родной мой! Да я за милую душу… Да мы тебя от колхоза пошлем, приварком поддержим… Ты токо это… не переиначь…
— Слово мое ты знаешь… А скажи, Парфен Данилович, хорошо или плохо, что у нас колхоз в Нечаевке?
— Хорошо. Колхозы помогли войну выстоять.
— Но ведь люди чуть не сдохли. Все у них отнимали.
— Не отнимали, Михаил Иванович. Общество само отдавало фронту. Иначе бы не выстояли.
— А теперь? А теперь зачем колхозы? В совхозах-то хоть малый рубль, а есть у человека. И в магазинах хлеб казенный выдают по карточкам. А ты чем людей кормить собираешься?
— Тем же… Обещанками. Може, и еще что перепадет.
— Не перепадет. Смотри вниз. Вон там, на дне бывшего озера, по всем соображениям должна задержаться вода весенних стоков. А что есть? Одна зола. И это весной. Страшенная засуха нынче грянет. Все погорит. А на будущее лето еще сильнее земля посохнет. Значит, больше двух лет голодовки. Откуда приварок возьмешь, Парфен Данилович?
— Вот тут-то, может быть, аккурат и нужны колхозы. Такую страшную войну удалось выстоять, а с разрухой и голодовкой управимся. Но… только сообща. Да еще надежда на огород и свое хозяйство, которое всегда выручало крестьянина. Лениться не будем — выдюжим. А насчет засухи и я приметил — сеяли будто в порох. Но все одно сеять надо…
— Парфен Данилович, а ведь Сон-озеро еще одну тайну от нас скрывало.
— Так нету теперь озера.
— Вот и хорошо. Тайна открылась. Докопался я в книжках, почему ил со дна этого озера любят гуси и свиньи. Это ведь не простой ил, по-научному сапропель называется. Ишь, какой подарок тебе, Парфен Данилович, сама природа уготовила. Будет скотинка с голодухи загибаться, примешай этого ила. Так что не картошку сажать здесь надо, а свиноферму на самом берегу строить. Даровая прибавка к отрубям да прочей непотребной еде.
— Надо сначала на своих курицах попробовать. Коль и сдохнут, так не жалко своих-то.
— Ты у Дины Прокопьевны спроси. Мы с ней под микроскопом разглядели, из чего ил состоит. Там черт те что творится: миллионы каких-то козявок уснувших, прель травяная, а самого песку-то совсем мало.
— Мать честная! Ведь даже торф можно примешивать. А тут получается наподобие консервов. Кто ж тебя надоумил?
— Да Тимоня. Сколько помню себя, таскал он с озера черную грязь и кормил гусей. А гуси у него, сам видел, — нет таких во всей округе. Я раньше смеялся, думал, чудит Тимоня, пыль в глаза пускает. А потом мать рассказала, что телята в прошлом году на ферме к бурту с турнепсом подбежали и начали землю обгладывать. Тут я сразу вспомнил про Тимониных гусей. Начали мы с Диной Прокопьевной в библиотеке рыться. Да нигде ничего и похожего не нашли. А неделю назад Юля Сыромятина обнаружила в своем сарае еще несколько старых книжек. В календаре за четырнадцатый год я и наткнулся на этот сапропель. Чудно, однако, в ту пору тоже много полезного писали, даже в календарях.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.