Последний остров - [116]
— Ладно, коли так. В книжках врать не станут, — Парфен уже по-другому глянул на картофельное поле, прикидывая возможные прибытки от чудесного ила, приобнял за плечи Михаила, заторопился. — Ты принеси мне этот календарик-то старинный, я все перепишу себе в тетрадку. По науке так по науке, кто ж против будет, если польза от нее… Ты домой сейчас или из дому?
— Хочу сходить на могилу к Микентию. Оградку поправить.
— О живых думать надо.
— Но и о тех грешно забывать. Они ведь тоже помогли… выстоять.
— Да, да… Поклонись от меня ему. Безотказным и добрым работником был наш Микентий.
Парфен уехал, а Михаил зашагал краем дороги в сторону небольшого островка разновременных посадок. Все поколения нечаевских жителей по заведенному кем-то с изначальных лет доброму обычаю сажали в изголовья усопших непременно по деревцу. И вот что странно: каждое деревце принималось, росло, не мешая соседнему, словно еще раз напоминая людям — в вечном покое равны и ангелы, и грешники.
Следить за кладбищенской оградой никому не поручали, но она всегда подновлялась и никогда не ветшала. Не зарастал и довольно глубокий ров, протянувшийся вдоль всего забора. Так что ни талые воды, ни дождевые стоки не попадали с погоста ни в Сон-озеро с деревенской стороны, ни в березняки, за которыми начиналась цепочка голубых целебных ключей, питающих Куличихино болото.
У самых кладбищенских ворот Михаил услышал за своей спиной дерганый скрип велосипедных педалей и оглянулся в удивлении. А удивиться было чему: прямо на него лихо катил невесть откуда взявшийся пьяный Антипов. В двух шагах до Разгонова Антипов выпучил от деланого страха глаза, завилял рулем, и они столкнулись. Дребезжа всеми своими железками, велосипед отлетел в сторону, а сам наездник, падая вперед на лесничего, пырнул его ножом под самое сердце.
С высоченного дуплистого осокоря сорвались потревоженные неожиданным происшествием галки, заметались кругами, подняли тревожный гвалт над кладбищем.
Уже стоя на нетвердых ногах, Антипов качнулся вдруг, будто от внезапного порыва сильного ветра, глянул затравленно на кричащую стаю галок, торопливо пихнул за голенище сапога короткий нож и утерся со всхлипом, словно квасу без меры выпил. Даже не оглянувшись на лежащего пластом Михаила, поднял велосипед, зачем-то тряхнул его сердито и покатил мимо Нечаевки на хутор Кудряшовский.
Босоногая, простоволосая, с подоткнутым подолом юбки, стояла на мостках у своего берега Юля Сыромятина и, приставив к глазам ладошки козырьком, смотрела поверх камышей на суматоху в Кудряшовке. Тут по прямой всего ничего, потому видно и слышно хорошо. Юля не побежала вместе с деревенскими на пожар, чего кривить душой, она бы даже не всплакнула, сгори в доме сам Антипов, ведь он первый лиходей в селах, окружающих Нечаевку, и хоть не пойман за руку, Юля глубоко убеждена вместе с Михаилом и друзьями — враг Антипов. Нехорошо так, наверное, думать, и врагу заклятому не желают в огне живьем гореть, но ведь Антипов без оглядки хотел тогда затоптать конем Михаила да еще грозился и насылал напасти. Вот и пусть теперь сам горит вместе с добром награбленным.
Юля немножечко устала сегодня, сбилась со счету, сколько пришлось перетаскать на коромысле воды в огород на поливку огурцов и капусты. Осталось принести пару ведер чистой воды, и можно разогнуться. Она играючи подняла на плечо коромысло с двумя полнехонькими ведрами, и тут до нее отчетливо долетел высокий петушиный голос Кузи Бакина:
— Это он, он его угробил! Мишка бы первый на пожар прибежал! А где Мишка?
— Мамоньки родные… — коромысло скользнуло с плеч, ведра ударились о мостки и окатили Юлю холодной водой. Она подхватила мокрый подол обеими руками и побежала вверх проулком к дому.
«Вот дура-то, вот дура… Ведь чуяло сердце, чуяло — ждет Михалку беда», — корила себя Юля.
На подворье к Разгоновым она и не заглянула, так знала, что Аленка в лесничестве, у нее там генеральная стирка и приборка, Катерина на ферме, а Миша ушел совсем недавно, сама видела и говорила с ним…
Она выбежала на деревенскую улицу. Тихо и безлюдно, лишь куры купаются в дорожной пыли да воробьи на акациях весело и задиристо хвалятся перед серенькими воробьихами.
Подхватилась Юля и — на поскотину. Задержалась тут всего на секундочку. Куда мог пойти Миша: влево, мимо вон той березы на водоразделе в лесничество, или вправо, береговой подковой Сон-озера к могилкам? Что-то неосознанное сразу подсказало Юле нужную дорогу, а может быть, то сердце-вещун уже наперед знало и било тревогу.
Задохнувшись от бега, Юля перевела дыхание лишь у ворот кладбища. Сделала еще два осторожных шага, словно боялась спугнуть увиденное, охнула, узнав знакомую синюю фуражку, а рядом с ней на сухой земле темное влажное пятно.
— Господи, твоя воля… — совсем как ее бабка, в спокойной отрешенности сказала Юля. Она подняла фуражку, заботливо стряхнула с нее приставшие травинки, тихо пошла вокруг кладбища, уже зная, где сейчас может быть Михаил, но боялась ошибиться в слабой своей надежде, медлила сразу бежать туда, в светлый березняк, за которым начинается Куличихино болото. «Ранен Миша, ранен — успокаивала себя Юля. — А раз так, хоть ползком, а доберется до живительных родников. Ведь знает, что горстка торфа, смоченного родниковой водой, останавливает кровь, а синяя грязь затягивает раны. Там он, там…»
Трехтомный роман "Антони Адверс" прослеживает судьбу героя от его нелегитимного рождения до победы в борьбе за обладание причитавшегося ему наследства. Во втором томе Антони отправляется в Новый Свет на борту доброго судна "Вапаноаг" под командованием преследуемого прошлым, пьющего капитана. Прибыв на Кубу с целью заставить вернуть долги своему благодетелю Джону Бонифедеру, он вскоре запутался в сетях политических и коммерческих интриг, которые отправили его в Африку на борту судна для перевозки рабов.
На что готова пойти женщина, ради благополучия собственного сына? Дженна, вдова купца Картхиса, во что бы то ни стало хочет сделать своего сына Рами благородным. Ради достижения этой цели она готова на всё. Лесть, предательство, убийство — в её арсенале нет запретных приёмов. Долгие годы она плетёт вокруг себя паутину коварства и лжи. Но в такой атмосфере, порой очень сложно бывает остаться собой, и не стать жертвой собственной хитрости…
Каждый из вас, кто прочтет эту книгу, перенесется в далекий и прекрасный мир античной древности.В жир сильных, отважных людей, в мир, полный противоречий и жестокой борьбы.Вместе с героями рассказа «Гладиаторы» вы переживете извержение Везувия, радость освобождения, горечь потерь.С отважной героиней рассказа «Гидна» под бушующими волнами вы будете срезать якоря вражеских кораблей, брошенных против Эллады царем Персии — Ксерксом.Вы побываете на площадях Афин и Рима, в сверкающих мраморных храмах и мрачных каменоломнях, где день и ночь свистели бичи надсмотрщиков.Вы узнаете удивительную историю о мальчике, оседлавшем дельфина, и множество других интересных историй, почерпнутых из документов и преображенных фантазией автора.
Давным-давно все люди были счастливы. Источник Счастья на Горе питал ручьи, впадавшие в реки. Но однажды джинны пришли в этот мир и захватили Источник. Самый могущественный джинн Сурт стал его стражем. Тринадцать человек отправляются к Горе, чтобы убить Сурта. Некоторые, но не все участники похода верят, что когда они убьют джинна, по земле снова потекут реки счастья.
Повесть рассказывает о том, как жили в Восточной Европе в бронзовом веке (VI–V вв. до н. э.). Для детей среднего школьного возраста.
Евангелие от Христа. Манускрипт, который сам Учитель передал императору Клавдию, инсценировавшему собственное отравление и добровольно устранившемуся от власти. Текст, кардинальным образом отличающийся от остальных Евангелий… Древняя еретическая легенда? Или подлинный документ, способный в корне изменить представления о возникновении христианства? Археолог Джек Ховард уверен: Евангелие от Христа существует. Более того, он обладает информацией, способной привести его к загадочной рукописи. Однако по пятам за Джеком и его коллегой Костасом следуют люди из таинственной организации, созданной еще святым Павлом для борьбы с ересью.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.