Последний остров - [108]
— Лапухин погиб?
— Да… Да! Все там!
— Я знаю! — Он резко и грубовато отстранился от Солдаткиной. Но она хватала его за плечи, поворачивала лицом к себе и уже кричала не сдерживаясь:
— Что ты знаешь? Что? Хоть и прошел науки у деда Якова, а главного все равно не знаешь! Пока общая забота и общее горе, люди держатся. И колхозишки наши на ладан дышат, а держатся… А кончится война, назавтра все развалится. Понял? Или эту грамоту ты еще не проходил? Какими такими святыми словами ты заставишь одну бабу работать на семерых мужиков в мирное время? Хватит ли у тебя совести гнать в поле немощного старика? Вон Кузя Бакин, и тот уже навострился ехать после школы на киномеханика учиться. Не выдюжит деревня без мужика. А бабы устали…
— Все сказала? Была бы ты мужиком, Татьяна Сергеевна, врезал бы я тебе меж глаз. Раскудахталась… Похоронки она подсчитала… А нас с Егором, значит, не в счет? А Жултая? А Федора Ермакова? А братьев Овчинниковых? И Кузя Бакин никуда не денется, через неделю-другую в пастухи колхозные пойдет. И сама ты… бросай председательство да бери снова тракторную бригаду или ферму, поболее будет проку-то… А мужики… Подрастут мужики. И нечего тут сопли распускать!
— Мишка!
— Не Мишка! А Михаил Иванович!
— Да какой ты мне Михаил Иванович…
— Тогда катись отсюдова! Зачем приезжала?
— Затем и приезжала, что правильно соображаешь. А то бы стала тебя здесь выслушивать…
Она довольно ловко прыгнула в седло, подобрала поводья и все так же сердито спросила:
— На самом деле, врезал бы меж глаз, а?
— Заработаешь, дак…
— Ну и мужики пошли. Вчера Парфен Тунгусов чуть ли не с кулаками политграмоту объяснял, сегодня Михаил Разгонов все ту же политграмоту на свой манер…
— А тебе легче с Антиповым турусы на колесах разводить?
— А тебе не надоело воевать с ним?
— Так я еще не выиграл своего последнего боя…
— Не будет у тебя последнего боя. Такие, как ты, обречены всю жизнь драться.
— Ладно. Поживем — увидим… А хочешь, я скажу, почему ты на самом деле в панику ударилась?
— Скажи…
— Весна потому что. И зависть к товаркам. У Анисьи семья сложилась. Дину Прокопьевну Тунгусов сосватал. А тебе с ухажерами… ну никак не везет, хоть тресни.
— М-м… может быть… — Татьяна заинтересованно глянула на Михаила и ждала, что же он еще скажет, этот премудрый лесовичок. Ведь угадал он мысли Солдаткиной и невысказанную зависть к подругам почувствовал. — Валяй дальше.
— Хватит. А то обидишься. Но могу еще одну тайну открыть.
— Тайны положено разглашать только сердечные.
— Во-во! Как раз сердечные. В тебя по уши влюблен Хватков.
— Чего-чего? Жултай? Мели… Он же с Диной… Нет, ты серьезно? Такой молоденький…
— Кто молоденький? Жултай? Зато фронтовик! Медаль имеет! И, между прочим, его бригадиром назначают. А ты?
— Что я? Вот вызову его в кабинет и допрошу при свидетелях, какие там у него мысли насчет семейной жизни… — И тут она наконец улыбнулась. — Ладно. Поругались и пошутили. Всего помаленьку. Будь здоров, Михаил Иванович! И не забывай, зачем я к тебе приезжала.
— Постараюсь…
Быстрее обычного, как ему показалось, Михаил добрался в этот раз до лесничества. Еще издали, почуяв своего хозяина, начал взлаивать Полкан. Посреди обширного двора стоял Игренька, казалось, он с удовольствием подставляет себя падающему снегу. Конь сразу же ткнулся теплыми бархатными губами в ладонь Михаила, недовольно фыркнул и отвернулся.
— Ну вот, и обиделся… А сенцо-то, я вижу, в яслях ты все подобрал. Молодец. Счас вынесу чего-нибудь посолониться. Да сбегаем до немцев, пошпрехаем с ними…
Михаил наспех похлебал холодных вчерашних щей, съел кусок утки, запил квасом. Горячий чай будет вечером, после работы, когда он затопит печь, обиходит лошадь, накормит собаку и сядет с книгой у засвеченной лампы.
Игреньке нравилось ходить под седлом. Хозяин порой бросал поводья, о чем-то думал, и потому можно было самому выбирать дорогу, срывать для пробы метелки высоких трав или веточку с засохшей ягодой, даже просто остановиться, тряхнуть гривой и осмотреть придорожное пространство. Но всегда Игренька чувствовал настроение хозяина. Вот сегодня тот не бросает поводьев, даже не дает Игреньке опустить голову, в седле сидит жестко, беспокоит бока стременами. Все это значит, что хозяин настроен серьезно, баловства не позволит и предстоит не торная дорога, а просеки и тропы.
Михаил сегодня не планировал дальней поездки, но в двух местах решил побывать обязательно: на лесоповале в одной из делян и на прошлогодней вырубке в квартале под Гусиновкой. До сумерек оставалось еще более двух часов, так что уложиться можно засветло.
Снег шел на удивление ровно и отвесно, как будто в неведомо далекой высоте в самую тихую минуту распороли брюхо уснувшему облаку, и снежинки опускались на землю. И если не подоспеет другое распахнутое облако, с минуты на минуту снегопад прекратится.
Военнопленные работали на лесоповале повзводно, но Михаил упрямо называл их бригадами. Сегодня он подъехал к месту работы одной из бригад, которая заканчивала вырубку отведенного ей квартала, проверить, что оставляют после себя рубщики. Придержал лошадь в подлеске на небольшом возвышении и присмотрелся к работе пленных. Сразу узнал бригаду Турка. Этот немец в отличие от других был черноволос, коренаст, а голову поверх пилотки заматывал каким-то длинным серым шарфом — получалось нечто похожее на грязную чалму. Вот Михаил и прозвал его Турком. У Турка в бригаде работали бывшие рядовые солдаты и в основном самого старшего возраста, а вот план они выполняли ежедневно раньше других. И к порядку на деляне относились с пониманием.
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.