Последний оплот - [30]

Когда они прибыли в Реховат и нашли институт, им удалось отыскать комнаты палестинцев без лишних расспросов. Там оказалось пусто, безлюдно и не было ничего, что могло бы навести на след. Это были клетушки со стенами из шлакоблоков, в каждой из которых имелся деревянный стол, деревянный шкафчик, деревянная кровать и деревянная, застланная грубой парусиной кровать.

– Наши люди уже осмотрели эти помещения, – сообщила Зава, – но так и не смогли найти ничего, что бы вывело их на тех, кто стоял за этими палестинцами.

Чиун вышел в коридор, а Римо еще расхаживал по последней из комнат. Ему в руки попался учебник.

– Эти типы здесь работали или учились? – спросил он у Завы.

– И то, и другое, – отвечала она. – Их работа, конечно, отвлекала от занятий, но тем не менее они все же ходили и на лекции. А что?

– Ничего особенного. Просто учебник по биологии, как мне кажется, не входит в число бестселлеров, любимых арабами. Ведь это учебник биологии?

Внезапно в дверях появился Чиун. В руках у него было по книге.

– Что ты делаешь? – спросил у него Римо.

– Работаю, – последовал ответ. – А ты что делаешь? – в свою очередь поинтересовался старик кореец.

– Ничего не делаю, – признался Римо.

– Вот именно, – сказал Чиун, бросая книги на пол. – Пока вы обменивались воспоминаниями о съеденных вами гамбургерах, я за вас трудился в поте лица. Вот, полюбуйтесь.

Римо посмотрел на валявшиеся на полу книги и сказал:

– Молодчина, Чиун, только я сомневаюсь, что институт позволит тебе забрать их с собой. Попробуй заглянуть в столовую. Может, там тебе что-то обломится?

– Ты слеп, – ответствовал Чиун. – Ты смотришь, но не видишь. А я сказал «полюбуйтесь», надеясь, что ты все же кое-что заметишь.

– Минуточку, – сказала Зава, опускаясь на колени. – А что, эти книги из других комнат?

– Именно! – сказал Чиун. – Ты уверена, что у тебя в Корее нет родственников?

Римо озирался по сторонам с видом полнейшего недоумения.

– Может, кто-нибудь из вас объяснит, что происходит? – спросил он.

Зава подошла к столу и взяла учебник биологии, лежавший там.

– Смотри, Римо, – сказала она. – Это такой же учебник, как и те два. Полюбуйся!

– И ты туда же. Зава! Ладно, ну и что с того?

– Это и есть след. Эти палестинцы ходили вместе на занятия к одному преподавателю.

– Ну, может, хотя бы дальние родственники? – не унимался Чиун. – Да, небольшая подготовка, и ты далеко пойдешь, смею тебя уверить.

Римо недобро посмотрел на Чиуна, потом опустился на колени рядом с Завой и распахнул книгу. На форзаце имелась какая-то запись на иврите.

– Так-так... – сказал он. – Но что это означает?

– Биология, – прочитала Зава. Комната Б-27 Преподаватель – доктор Мойше Гаван.

Римо захлопнул книгу и бросил ее обратно на пол рядом с остальными.

– Ну что ж, навестим доктора Мойше Гавана, – предложил он.

Они двинулись по коридору института Вейсмана на поиски комнаты Б-27. Она оказалась в подвальном этаже, в правом крыле.

Несмотря на ранний час, вокруг бурлила жизнь. Мимо троицы чужаков сновали взад и вперед люди. Они в основном были старше, чем предполагал Римо, и многие были в форме. Те, кто помоложе, выглядели довольно кисло. Римо подумал, что у них зеленые годы и зеленый вид.

– Мы что, пришли во время пожарной тревоги? – прошептал он Заве. – У них учения?

– Это не пожарные, – прошептала она в ответ. – Это полицейские.

Возле комнаты Б-27 собралась толпа. Там стоял запах, который Римо не спутал бы ни с чем на свете. Этот запах преследовал его повсюду. Пахло смертью.

– Оставайтесь здесь, – сказал он Заве и Чиуну, – а я попробую выяснить, что случилось.

– Здесь пахнет свининой, – сообщил Чиун. – Я лучше подожду в машине. – И с этими словами он двинулся прочь, махнув рукой Заве, чтобы она шла за Римо.

Римо протиснулся через толпу студентов и преподавателей и оказался рядом с дюжим полицейским. Тот обернулся и грубым голосом сказал что-то на иврите. На это Римо ответил по-корейски, упомянув мать полицейского и ослиные уши. Полицейский пробурчал еще что-то, и Римо уже собирался перейти на более понятный язык, когда между ними выросла Зава, предъявила какую-то карточку и заговорила с полицейским, стараясь его успокоить. Полицейский поднял руку, и они прошли дальше.

Римо и Зава остановились у двери комнаты Б-27. Если бы они двинулись дальше, то угодили бы в кровавую лужу.

Кафельный пол был словно застлан кровавым ковром. В центре комнаты они увидели свастику, сложенную из рук и ног того, кто еще недавно был человеком. Вокруг свастики стояли подносы с разделанными свиными эмбрионами.

– Некоторые люди слишком рьяно относятся к своей работе, – сказал Римо. – Как увлекутся, так и не могут остановиться.

Зава отошла от дверей.

Римо пригляделся и увидел карточку в верхнем правом углу свастики. Там значилось: «Доктор Мойше Гаван». Грубый голос за спиной Римо что-то спросил.

Римо обернулся, увидел полицейского, а за спиной блюстителя порядка и Заву.

– Он хочет знать, закончили вы или нет, – пояснила Зава.

– Закончил, – сказал Римо. – Пошли.

Он снова стал пробираться через толпу. Впереди шли и о чем-то беседовали полицейский и Зава. Римо похлопал ее по плечу.