Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - [3]
Этолийский союз издавна располагался вокруг общего этолийского святилища в Ферме. Этолия известна как суровая страна, жители которой были прекрасными воинами, всегда носившими при себе оружие. Продемонстрировав свою храбрость во время нападения на Дельфы галлов (279–278 гг.), они захватили святилище, распространили свое влияние на Амфиктионию и тем самым подняли свой престиж среди эллинов[7]. В то же время они захватили некоторые территории: на западе — в Акарнании, на востоке — в Фокиде, Западной Локриде, в Фессалии, образовав самое обширное из всех греческих государств. В 245 г. этолийцы присоединили Беотию и таким образом, не вступая в открытый конфликт с Македонией, объединили под своей властью большую часть Средней Греции, кроме Аттики, охраняемой македонским гарнизоном. Сверх того, к 220 г. под их контролем находилась Малида, Дорида, энианы и долопы, Ахайя Фтиотидекад. Членами союза на правах исополитии стали Кефалления, Амбракия, Кеос, Хиос, Фигалея и Мессения[8].
Соперником Этолийского союза была Ахейская федерация, быстро вышедшая за пределы нищей Ахайи благодаря энергичным действиям Арата из Сикиона. Одной из побудительных причин объединения могло стать стремление ахейцев сообща противостоять экспансии этолийцев[9]. Важными вехами в истории Ахейского союза были сначала присоединение Сикиона, а затем захват Коринфа. Постепенно, добровольно или принудительно, почти весь Пелопоннес вошел в его состав. К 228 г. членами лиги были Ахайя, Сикион, Коринф, Мегара, Аргос, Арголида и города побережья, Эгина, Мегалополь и большая часть Аркадии[10]. Все эти территории прежде находились в сфере македонских интересов. Не присоединенной ни к одной федерации оставалась лишь свободная Спарта. Желание включить ее в Ахейскую лигу было закономерным явлением. Однако в отличие от остальных городов Пелопоннеса, которые видели в союзе возможность избавиться от македонского контроля, в Спарте, и в прежние времена не подчинявшейся Македонии, такого стремления не было, что неизбежно вело к конфликту с державными интересами союза. Кроме того, имперские устремления, свойственные лидерам и Этолийской и Ахейской федераций рано или поздно должны были столкнуть между собой оба союза[11].
Македония в эллинистический период была довольно сильным государством, распространявшим свое влияние даже на формально независимые полисы Греции. Ей противостояли лишь Этолийский и Ахейский союзы. Конечно, она была не самым блестящим из эллинистических царств, но ее военное могущество долгое время оставалось значительным благодаря ее знаменитой фаланге. Примечательно, что к концу III в. федеральные и монархические принципы воздействовали друг на друга. По мнению В. Тарна[12], глава Ахейской лиги Арат стал почти таким же «монархом», как любой Антигонид в Македонии. Следует учитывать и то обстоятельство, что кризис полиса неизбежно усиливал авторитарные тенденции, увеличивал влияние «сильной личности» в политике[13]. Именно взаимоотношения этих трех государств долгое время определяли всю политическую обстановку на Балканах. Но с конца 40-х гг. III в. на международные отношения начинает действовать еще один важный фактор — социальное движение, зародившееся в Спарте и нашедшее отклик во всех полисах Греции.
Вторая половина III в. принесла Балканской Греции лишь несколько мирных лет; одна коалиционная война практически сразу сменяла другую. В столкновения были вовлечены все государства, за исключением Афин, которым удалось сохранить нейтралитет в конфликтах того периода. При этом освободительное движение против македонского засилья переплеталось с получением финансовых субсидий от египетского правителя, борьба за социальные преобразования сопутствовала политическому соперничеству между государствами. Столь тесный клубок противоречий создавал благодатное поле для амбициозных политиков, подобных ахейскому стратегу Арату[14], опиравшихся для реализации намеченных планов то на одни силы, то на другие, использовавших слабости друзей и врагов в своих целях, считавших, что успех оправдывает все.
Показательно, что как и в предыдущем столетии, в III в. единство на Балканах так и не было достигнуто греками. Их единение в Деметриевой войне (239–229 гг.) было временным. Хотя цели союзников в существенных пунктах отличались, но достичь их можно было тогда лишь ценой заметного ослабления Македонии, и антимакедонский альянс был тем общим знаменателем, который сводил и сплачивал партнеров. Но как только угроза северного вмешательства была ликвидирована, на первый план вышли внутренние противоречия между имущими и неимущими слоями населения, усугубившиеся соперничеством государств за гегемонию и обращением за помощью к другим державам. «Представляя собой одно из высших достижений античной государственности, Ахейский и Этолийский союзы одновременно вписали и немало мрачных страниц в историю Эллады; …федеративные государства по самой своей природе были предназначены для борьбы за единство и независимость Греции, на практике же они внесли, каждое по-своему, немалый вклад в дело уничтожения и единства, и независимости греков»
