Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - [2]

Н. Ю. Сивкина ставит целью своей работы определенный пересмотр сложившихся в антиковедной науке взглядов на роль Филиппа V в Союзнической войне, на политические и личные мотивы, которыми руководствовался македонский царь. Традиционный взгляд строится в целом на полибиевской традиции и исходит, следовательно, из доверия к ней. Н. Ю. Сивкнна безусловно права, когда говорит о личном и тенденциозном отношении Полибия к Филиппу V, но, на наш взгляд, слишком далеко порой заходит в своем к нему недоверии. В лице македонского царя автор видит разумного, конструктивного политика, склонного действовать миром, а не войной, и даже допускает мысль, что если бы история отвела Филиппу V больше времени до начала римского вторжения, то римляне застали бы в Элладе совершенно другое положение дел, чем то, какое было в действительности. Все это, как было указано выше, сильно разнится с образом Филиппа V, созданным пером Полибия. Впрочем, решение вопроса о том, что ближе к исторической истине, оставим на суд читателей, поскольку цепь рассуждений и выводы Н. Ю. Сивкиной весьма интересны и логически выверены, а охват современной научной литературы по всем проблемам, так или иначе связанным с предметом исследования, в книге столь широк, что не оставляет сомнений в научной компетенции автора.

Несмотря на ряд спорных, с научной точки зрения, выводов и положений, монография Н. Ю. Сивкиной представляется нам весьма отрадным явлением в отечественном антиковедении и, безусловно, достойна внимания читателей, занимающихся или интересующихся эллинистической историей.

А. Я. Тыжов

Введение

Принято считать, что на войне все решает число воинов, их доблесть, искусство военачальников и судьба, которой подвластны все дела человеческие, а дела войны всего более.

Тит Ливий (9, 17, 3)

Многочисленные исследователи неоднократно обращались к истории эллинизма, изучая различные ее аспекты: социальную и экономическую жизнь, вопросы идеологии и религии, политические и международно-правовые отношения. Охватывая всего три столетия[2], эпоха эллинизма до сих пор привлекает внимание неизученностью отдельных вопросов, нерешенностью поставленных проблем и неожиданными подходами к старым дискуссиям.

Политическая и военная история этого периода достаточно полно представлена в трудах зарубежных и отечественных антиковедов, но детально изучены лишь некоторые войны, которые вели эллинистические правители между собой и, особенно, с Римом. При этом внимание исследователей привлекают, как правило, последние этапы существования эллинистических монархий в ущерб концу III в. до н. э.[3], что объясняется состоянием Источниковой базы, с одной стороны, а с другой стороны, желанием историков дать ответ на вопрос, поставленный Полибием в его знаменитом труде: каким образом Рим подчинил почти весь известный в то время мир? Не являясь исключением в этом плане, автор данного труда считает, что причину успешного проникновения римлян на Балканы следует искать во взаимоотношениях греков с Македонией, в особенностях их восприятия друг друга.

В имеющихся нарративных источниках[4] предпоследний македонский правитель, на долю которого выпали две войны с Римом, Филипп V, предстает перед нами весьма мрачной фигурой: подверженный низменным страстям, обладающий деспотическими наклонностями, амбициозный, охваченный идеей о мировом господстве, он развязал конфликт с римлянами и открыл им дорогу для завоевания эллинистического мира. Плутарх, например, пишет, что Филипп превратился из милосердного царя и скромного юноши в разнузданного и гнусного тирана (Plut. Arat., 51). Павсаний характеризует Филиппа V как человека коварного, который «вызвал к себе ненависть со стороны всей Эллады» (VIII, 50, 4). Ливий утверждает, что ахейцы относились к нему с подозрением из-за его жестокости и вероломства, хотя были обязаны македонянам многими благодеяниями (32, 19, 7). В другом пассаже (32, 21, 21–25) римский историк обвиняет Филиппа в убийствах и грабежах, учиненных им в Мессене, в убийстве обоих Аратов, в надругательствах над девами и матронами, рисуя его человеком, жестокости которого все боятся.

Однако все негативные отзывы о царе берут свое начало в более ранних произведениях, из которых, указанные выше авторы, несомненно, во многом черпали свои сведения — из труда Полибия[5], из мемуаров ахейского стратега Арата, из сочинений римских анналистов. К сожалению, столь же неприглядный образ Филиппа V существует и в современной исследовательской литературе. В данной работе нам хотелось бы внести некоторые коррективы в уже сложившиеся стереотипы восприятия македонского царя и попытаться показать на примере первых лет его царствования, насколько серьезные проблемы ему приходилось решать, как ему удалось вполне успешно справиться с ними и, в соответствии с этим, показать Филиппа V в ином свете — как человека, руководствовавшегося в своей политике принципами, существенно отличавшимися от тех, что приписывают ему греческие историки.

Конец III в. как внутри греческих государств, так и в их взаимоотношениях с соседями характеризуется новым витком противоречий, вызванных неравномерностью их экономического и политического развития. Как и в предшествующее столетие, не изжила себя борьба городов за власть и влияние в греческом мире — напротив, она поднялась на новый уровень, ибо теперь ее вели не отдельные полисы, а союзы государств. С другой стороны, этот факт, а также растущее осознание эллинами их этно-социального и культурного единства стимулировали развитие федеративных отношений в Элладе