К Саванному озеру мы приблизились на третий день к вечеру. И здесь нам пришлось расстаться с проводником.
Тол был мрачен и непреклонен — дальше идти он отказывался. Над озером, по краю берега подернутым ломким ледком, высился зуб Хосакка, обойти который нам и предстояло. Место было пустынное, безлесое — только голые скалы и замерзшая вода, но того ужаса, который я видела на лице Тола, во мне оно не вызывало. Озеро как озеро, камни и безудержно свистящий ветер — вот и все.
Паллад и проводник отошли в сторонку, бурно обсуждая трудности нашего дальнейшего перехода, а мы с Лионом остались одни на берегу. За время путешествия нам редко доводилось беседовать один на один, даже когда я обрабатывала его рану, почти совсем зажившую.
— Вас что-то беспокоит? — мягко спросила я, поглаживая по шее свою уставшую лошадку.
— Беспокоит? — рассеянно переспросил Лион и улыбнулся, — Нет, все в порядке.
Увы, в порядке все не было. Чем дальше мы поднимались в горы, тем мрачнее становился Лион. Его жизнерадостность, так приглянувшаяся мне в Харвизе, постепенно истаивала, как сосулька по весне. Лион все больше и больше погружался в себя, а мне не часто удавалось вывести его из этого состояния — Паллад не слишком поощрял нашу болтовню. Признаться, меня это немало удивляло и даже сердило. Стоило только мне начать какой-нибудь ничего не значащий разговор и заметить, как начинают блестеть глаза Лиона, как поблизости тотчас обнаруживался Паллад, способный быстро занять нас чем-нибудь более полезным. А в походной жизни всегда находились неотложные дела. Я никак не могла понять, почему Паллад так тщательно оберегает Лиона от меня, именно так, его от меня, а не наоборот. Какую угрозу для молодого сильного и здорового мужчины я могла представлять?
Еще совсем недавно Паллад без усилий изображал слугу, сейчас же — тоже без усилий — был несомненным предводителем нашего маленького отрядика, который ему безгранично подчинялся. Даже я. Сговорчивость и покладистость я обрела самым неожиданным образом и в этом мне помогли моя собственная неприспособленность и самоуверенность, зато теперь я сполна пожинала их плоды. Да, я тщательно повыдергивала перья у тех дохлых куропаток, что словили Тол и Паллад, но кто ж знал, что прежде чем класть птиц в котел с кипящей водой, их надо еще и выпотрошить? Увы, кухарка из меня была неважнецкая, а точнее сказать, я вообще не представляла себе, как нужно готовить еду. Но ведь это не повод зубоскалить за моей спиной?
Я не умела разводить огонь, не знала, как выбрать место для ночлега, не понимала, что слышит Паллад в звуках гор и леса. Я училась, но в глазах своих спутников все равно выглядела неумехой и вряд ли когда-либо стану другой. В походе я столкнулась с такими вещами, о которых раньше не имела ни малейшего представления, и теперь с ужасом понимала, как трудно пришлось бы мне одной, без умелых и опытных спутников.
— Здесь так мрачно, — внезапно сказал Лион, оглядываясь и нервно передергивая плечами.
Ничего мрачного я не замечала. Каменистый берег, усеянный острыми осколками льда, темно-бурое нутро озера, серо-коричневые голые скалы, зеленоватый изломанный язык ледника, выползающий из-под каменной арки, уходящий ввысь склон горы с белой снеговой шапкой. Огибая озеро по правой стороне (мы шли по левой), вверх поднимались гигантские ступени — время и ветер выветрили камень, но следы человеческого присутствия уничтожить полностью не смогли. Лестница вела куда-то в жерло пещеры, большая часть входа которой была завалена. Обычный горный пейзаж. Почему его считали мрачным или ужасным?
— В горах так всегда, — безразлично пожала я плечами, — Спустимся вниз, в долину, там повеселее будет.
— Неужели Вы не чувствуете это? — порывисто подался вперед Лион, вглядываясь в меня тревожными темными глазами.
— Не чувствую чего? — озадаченно переспросила я.
— Страха… Озеро шепчет о смерти, оно обещает укрыть холодным саваном, обещает прекратить все твои страдания… избавить от мучений… дать смертный покой, показать легкую дорогу в Бездну Забвения… Надо только решиться и переступить страх. А Хосакк… Он грозит карой каждому, кто приблизится. Обещает обвалы, обещает лавины и что-то куда худшее… , - Лион облизал пересохшие губы, от порывистого ледяного ветра сразу же прихватившиеся белесой коркой, — Здесь нельзя надолго оставаться. Это сводит с ума.
Я замерла. Можно было не верить тому, что он говорил, но мои собственные глаза меня не обманывали — Лион говорил как безумец и выглядел безумцем.
— Мы и не останемся здесь надолго, — примирительно сказал за моей спиной Паллад. Я резко обернулась. В его голосе я услышала беспокойство и тревогу, а глаза отразили искры страха.
