Последний клиент - [9]

— Лучше тебе этого не знать. Можешь мне поверить.

Он поднес банку к губам. Сердце колотилось, как бешеное. Он замер, его охватил испуг.

— Вы уверены, что сработает?

— Если мы сможешь удержать в желудке это дерьмо, то обязательно станешь мужчиной.

Дэйв вновь поднес ко рту теплую банку, глубоко вдохнул И выпил.

Иной раз человеку удается раздвинуть границы бренного мира и насладиться внеземным блаженством. Тут был другой случай. Черная жидкость фонтаном выплеснулась на стены.

— Пей! — крикнула мисс Фаллон. — Ты за все заплатил, так что пей!

— Я платил не за то, чтобы меня отравили! — огрызнулся Дэйв. Но она схватила его за запястье и заставила вновь поднести банку Мэйсона к губам. Дэйв Найлсон открыл рот, эликсир потек в него, как отстой из выгребной ямы. Он глотнул. Перед его мысленным взором возникли отравленные реки. На него пахнуло со дна помойного бака. Он подумал о черной жиже, которая вытекает из канализационной трубы, вскрытой сантехником. Пот застилал глаза, но он глотал и глотал, пока мисс Фаллон не убрала банку и не сказала: «Молодец. С половиной справился».

Он справился и со второй. Никогда бы в это не поверил, но справился. И вскоре вся эта гадость плескалась у него желудке, тяжелая, как тридцать тысяч центов.

— Теперь слушай меня, — мисс Фаллон взяла у него из руки пустую банку Мэйсона. Белки его глаз подернулись коричневым. — На то, чтобы отвар всосался в организм, нужно сорок восемь часов. Если сблеванешь, эффекта не будет.

— Господи, — Дэйв провел рукой по лицу. Оно горело, как в лихорадке. — И что же мне теперь делать?

— Уик-энд проведешь в номере гостиницы. В понедельник, ровно в девять утра, придешь сюда. Никаких сигарет, никакого спиртного, ничего. Ешь гамбургеры, думаю, не повредят и сырые устрицы, — она уже подталкивала его к двери. Ноги Дэйва словно налились свинцом. Он протащился мимо полок.

— До скорой встречи, — весело попрощался с ним Малькольм, и Дэйв вышел на залитую солнцем улицу принца Конти.

Упала ночь, внезапно, как резкий звон цимбал. Дэйв спал, как бревно, в гостинице на Бурбон-стрит. Вентилятор под потолком не разгонял жару, влажность могла понравиться только аллигаторам. Мокрые простыни обвивали его, как змеи. Несколько раз ему приходилось высвобождаться из них. Потом в соседнем баре заиграл джаз, а в стрип-клубе ударили барабаны. Дэйв сел. Сердце билось, как бешеное, лицо лоснилось от пота.

Я чувствую себя иначе, подумал он. Что-то со мной происходит. Может, стал сильнее? Точно он передать свои ощущения не мог, но сердце резкими толчками гнало кровь по венам.

Он отбросил простыню, взглянул на штучку.

Эйфория лопнула, как пузырь в газировке. Он видел ту же жалкую креветку. Пожалуй, после визита к миссис Фаллон она даже скукожилась. Боже, запаниковал Дэйв. Что, если… а вдруг она перепутала заклинания и дала мне средство для уменьшения детородного органа?

Нет, нет, сказал он себе. Возьми себя в руки, парень. Рано еще гнать волну. Он потянулся к наручным часам, которые лежали на столике у кровати, взглянул на светящиеся стрелки. Двадцать минут двенадцатого, прошло лишь восемь часов после того, как он выпил ганк. Духотой комната могла соперничать с тюремной камерой. Дэйв встал. Отвар плесканулся в животе. Подошел к окну, посмотрел на яркие вывески увеселительных заведений Бурбон-стрит, наидущих по ней грешников. Барабанный бой привлек его внимание. Взгляд поймал красный неон вывески «Киттс Хауз». Пониже красовались голенькие танцовщицы. Двое студентов вошли в дверь, трое широко улыбающихся японцев вышли на улицу.

Марш в кровать, приказал он себе. Спи. Жди понедельника.

Он смотрел на «Киттс Хауз», сна не было ни в одном глазу.

А почему не пойти туда, задался он вопросом. Кому это повредит? Что плохого в том, если я посижу за столиком, посмотрю, как танцуют девушки? Спиртное заказывать не обязательно. Так кому это повредит?

Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы убедить себя в правильности решения. Потом он оделся, спустился вниз и направился к стрип-клубу.

«Киттс Хаузу» не хватало очистителя воздуха. Табачный дым перекатывался тяжелыми волнами, музыкальный автомат поблескивал красными огнями, за вход брали пять долларов. Дэйв нашел столик, сел так, чтобы наблюдать на стройной брюнеткой, выгибающейся в луче красного прожектора. Ее кожа блестела от масла. Народу в зале было достаточно много, хотя и попадались пустые столики. А пьяный смех и крики еще раз подсказали Дэйву, что время близится к полуночи. Тут его обдало ароматом цветочных духов и он увидел, что рядом стоит блондинка. Ее большие, очень крепкие груди сосками нацелились ему в лицо.

— Э… я… мне… ничего не надо, спасибо, — промямлил Дэйв.

— Сладенький, у нас минимум — один напиток. Понимай? — она выдула пузырь баббл-гама, ее алые губы влажно блестели. Дэйв таращился на ее груди. Ничего подобного в Оклахоме он не видел.

— Пиво, — вырвалось у него. Голос дрожал. — Стакан пива.

— Будет тебе пиво, — она положила перед ним салфетку, улыбнулась. — Я — Скарлетт. Тоже танцую. Сейчас вернусь, — она отошла, и он проводил ее взглядом. Музыка гремела. Он глубоко вдохнул, чтобы прочистить мозги, но они только сильнее затуманились. Он понял, что вдыхает дым двадцати сигарет. Закашлялся, подумал, что надо подниматься и сваливать, но блондинка Скарлетт уже возникла рядом, со стаканом «Миллера» на подносе. Вновь улыбнулась, и эта улыбка пригвоздила его к стулу. — Вот твое пиво, — она поставила стакан на салфетку. — С тебя три с полтиной, — подставила поднос, чтобы он положил на него деньги. А когда он оторвал взгляд от ее грудей, спросила. — Тебе нравится то, что ты видишь, так?