Последний камикадзе - [14]
Начался четвертый месяц пребывания «Акаги» в плавании. Порой Ясудзиро казалось, что весь мир затерялся где-то во вселенной и что реально существуют только корабли, самолеты да смерть, наносившая им ежедневные визиты. Изредка из того нереального, сказочно-прекрасного мира приходили транспорты и танкеры, снабжавшие их необходимыми запасами.
Казалось, что время остановилось, но все шло по раз и навсегда заведенному порядку. По утрам из-за горизонта вываливалось жгучее солнце — это был сигнал на открытие дневных полетов, продолжавшихся до заката. А затем происходила смена декорации. Из океана выплывала остроносая пирога месяца, или опускалась бархатно-черная шаль тропической ночи, расцвеченная звездами. Тогда приступали к полетам ночники. Все эти дни и ночи носили отпечаток чего-то зловещего и постоянно угнетали психику людей. Жизнь была, насквозь пропитана запахами сгоревшего авиационного бензина и ароматами благовоний, курящихся перед корабельными алтарями в честь погибших воинов. Самолеты скатывались с неба, как метеориты. Океан неохотно возвращал свои жертвы. Экипажи, как правило, уходили на дно вместе с самолетами.
Чудом избежавшие гибели пилоты блаженствовали и отдыхали от полетов. Лишившись своих машин, они поднимались в воздух только от случая к случаю, для поддержания летных навыков.
Спускаясь на завтрак, Ясудзиро столкнулся у дверей кают-компании с одним из таких «счастливчиков», и настроение окончательно испортилось: он верил в недобрые предзнаменования — встреча с «утопленником» ничего хорошего не сулила.
Ясудзиро холодно обменялся с лейтенантом поклонами и поспешил на завтрак.
Кают-компания в это утро была далеко не так — шумна, как в начале рейса. Молодые парни тогда не жаловались на аппетит, с удовольствием ели все, что им подавали, теперь же сидели хмурые, молчаливые, жевали пищу словно по принуждению. Многие места за столами пустовали. Печать усталости лежала на лицах пилотов. Интенсивная лётная работа изнурила их, выхолостила душу и тело, а частые аварии и катастрофы надломили волю. У большинства пропал аппетит. Сон стал тревожным, полным кошмаров. Самолеты, упавшие днем, снились им ночью, заставляя вздрагивать, скрипеть зубами, а то и кричать.
Моримото посмотрел на осунувшееся лицо Ясудзиро и, словно прочитав его мысли, сказал вполголоса:
— Здорово поредели наши ряды. Если и дальше пойдет так, то через полгода, Тигр, будем кушать в этом зале вдвоем с тобой.
— Вы уверены в нашем бессмертии, учитель? А я что-то сомневаюсь: все мы живем, под одним богом… Кому нужны такие сумасшедшие полеты?
— Не вешай нос, благородный хищник. Я верю, что в книге судеб нам предписано умереть своей смертью, и в довольно преклонном возрасте.
— А кто же будет восславлять в сражениях нашу империю, если перетопят всех пилотов у этого проклятого Сиоку?
Моримото, набив рот рисом, ничего не ответил.
А на другой день, придя на обед, Ясудзиро увидел, что кают-компания заполнилась новыми летчиками. Вместе с пополнением прибыли и новенькие самолеты, загрузившие полупустые ангары до штатной численности.
Кончилась вольготная жизнь у побывавших в авариях летчиков. У Ясудзиро и Моримото забот прибавилось: нужно было вводить новичков в строй, делать из «сырого материала» искусных воздушных воинов.
И снова гудели моторы, и снова почти каждый день один-два экипажа ныряли в океан иди взрывались у мишеней острова Сиоку.
«А ведь могло бы быть иначе, если бы не эта проклятая спешка, — размышлял Ясудзиро над причинами высокой аварийности. — Сколько молодых ребят упало в океан из-за своей недоученности, растерянности, отсутствия необходимого опыта! Да и самолеты — разве можно проверить и устранить дефекты при таком дефиците времени? Куда нас так торопят? Почему не считаются ни с чем?»
Но на возникшие вопросы Ясудзиро не мог найти ответа даже у своего наставника Моримото.
Больше пяти месяцев авианосцы утюжили воды острова Сиоку, ставшие могилой для экипажей трехсот самолетов. Эта цифра составила почти половину всего самолетного парка японской авианосной авиации. Высокая аварийность не снижала интенсивности полетов. Правилом хорошего тона считалось равнодушное отношение к гибели своих, коллег. Командование авианосного соединения, казалось, было одержимо одним желанием — как можно быстрее стереть с лица земли злополучный остров Сиоку. Чувствуя себя обреченными, летчики уходили в воздух с тупой фанатичной покорностью. Вылет следовал за вылетом. Рвались бомбы, стучали болванки торпед, сокрушая изъеденные ржавчиной борта кораблей-мишеней.
В октябре на Сиоку прибыл командующий объединенным флотом Японии адмирал Ямамото. Моримото сказал, комментируя новость:
— Его превосходительство прибыл не зря.
Ясудзиро, хорошо знавший биографию адмирала, думал так же.
…Вице-адмирал Исороку Ямамото, питомец Гарвардского университета, был создателем военно-морской авиации Японии. Благодаря его стараниям и неустанным заботам Япония к 1927 году уже имела четыре авианосца. После Лондонской морской конференции, когда возглавляемая Ямамото делегация отвергла формулу 3: 5 в пользу флотов США и Англии, Ямамото стал национальным героем. И вот адмирал Ямамото, бывший военно-морской атташе в США и крупный знаток американского флота, здесь, на Сиоку.
Роман посвящен событиям предвоенной н военной поры. Готовясь к внезапному нападению на соседние страны, фашистская Германия создала мощный воздушный флот — люфтваффе — для нанесения первого удара, вскармливала его на ниве разбойничьих войн. Много бед и разрушений принесли народам порабощенной Европы гитлеровские асы — «Гончие псы», но в небе России нашли они свой бесславный конец.В центре романа образы-антиподы советского летчика Андрея Рогачева и фашистского пилота Карла фон Риттена, их судьбы волею войны скрестились в непримиримом поединке.
Герой повести в 1941 году служил на советско-германской границе. В момент нападения немецких орд он стоял на посту, а через два часа был тяжело ранен. Пётр Андриянович чудом выжил, героически сражался с фашистами и был участником Парада Победы. Предназначена для широкого круга читателей.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Мой отец Сержпинский Николай Сергеевич – участник Великой Отечественной войны, и эта повесть написана по его воспоминаниям. Сам отец не собирался писать мемуары, ему тяжело было вспоминать пережитое. Когда я просил его рассказать о тех событиях, он не всегда соглашался, перед тем как начать свой рассказ, долго курил, лицо у него становилось серьёзным, а в глазах появлялась боль. Чтобы сохранить эту солдатскую историю для потомков, я решил написать всё, что мне известно, в виде повести от первого лица. Это полная версия книги.
Книга журналиста М. В. Кравченко и бывшего армейского политработника Н. И. Балдука посвящена дважды Герою Советского Союза Семену Васильевичу Хохрякову — командиру танкового батальона. Возглавляемые им воины в составе 3-й гвардейской танковой армии освобождали Украину, Польшу от немецких захватчиков, шли на штурм Берлина.
Антивоенный роман современного чешского писателя Карела Конрада «Отбой!» (1934) о судьбах молодежи, попавшей со школьной скамьи на фронты первой мировой войны.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.