— Последний раз задаю вопросы, — сказал Карапчевский. — Не ответишь, останешься на этом берегу. Кто вас подослал? Сколько вас было?
— Нас… нас было пятеро, — сказал он. — Шестеро… Я и ещё пятеро. Подошёл к нам какой-то мужик. Мы его никогда не видели. Предложил заработать. Мы согласились. Говорит: «Приезжайте в промзону к вечеру». Мужик сидит в моторке. Нас перевёз, дал бутылки с какой-то вонючей дрянью, зажигалки. Говорит: «Подожгите дорогу, чтобы в нескольких местах». Мы и подожгли. Я сам не жёг — у меня зажигалка не загоралась. Кто-то ещё дом поджёг. Но не я. Поганки нас засекли…
— Кханды, — поправил Карапчевский.
— Кханды засекли, — сказал поджигатель. — Мы убежали. До утра прятались в лесу, ждали мужика. Решили лес поджечь. Тут опять поганки… кханды. Все убежали, а меня…
У него сделалось такое же лицо, какое было там, на площади.
— Алексан Митрич, — заканючил он, — не оставляйте меня…
Карапчевский отвязал лодку.
— Алекса-а-ан Ми-и-трич… — канючил поджигатель.
— Замолчи, — сказал Карапчевский и стал толкать лодку в воду. — Ваня, помоги.
Первый раз Карапчевский обратился ко мне на «ты».
Он пропустил нас в лодку, а сам ещё стоял на отмели, по колено в воде, когда закапали первые капли. Я понял, что сегодня промокну до нитки. Я позавидовал поджигателю. Этот гад был одет в непромокаемую куртку с капюшоном.
Хлынул ливень. В свете молнии Карапчевский проявился, как призрак. Он что-то сказал, но его заглушил гром.
— Что вы сказали? — спросил я.
Дождь продолжался. Я заметил, что мой свитер не промокает. Вода стекала по нему, как по резине. Я с удивлением пощупал воротник, рукав и окликнул Карапчевского.
Его не было видно. Он как будто растворился в темноте.
Глава IX. Пять лет назад, сентябрь
Урок только начался, как в аудиторию вошёл сам Антон Фёдорович, директор. Екатерина Леонидовна почтительно умолкла. Гоша, который собирался послать бумажного голубя в чью-то макушку, передумал и спрятал голубя под учебник. Класс встал, директор поздоровался и жестом разрешил садиться.
За солидной фигурой директора следовал какой-то мальчишка. Бледная кожа, светло-серые волосы, голубые глаза. Это был кханд! Класс притих от неожиданности.
Ваня узнал кханда. Гоша тоже узнал, ткнул Ваню ручкой в спину и прошептал:
— Это же он!
Ваня отмахнулся.
— Дорогие дети! — сказал директор. — С сегодняшнего дня с вами будет учиться вот этот мальчик. Его зовут Кирилл Гуров. Надеюсь, что в лице Кирилла вы найдёте себе хорошего товарища. А он найдёт хороших товарищей в вашем лице… В ваших лицах.
Гоша опять ткнул Ваню в спину. Ваня обернулся и прошептал:
— Отвали.
— Тюменев! — сказала Екатерина Леонидовна. — Даже перед Антоном Фёдоровичем вертишься.
— Ничего, ничего, — сказал директор. — Все мы волнуемся. И я, и вы, и дети, и Кирилл.
Он посмотрел на Кирилла. Кирилл был совершенно спокоен.
— Это и немудрено, — сказал директор. — Наша гимназия избрана, чтобы участвовать в очень важном деле: интеграционном эксперименте. Вам уже рассказывали об интеграционном эксперименте?
— Да… рассказывали… рассказывали… — раздалось несколько голосов.
— Вот и прекрасно! — сказал директор. — Помните: на всех нас лежит большая ответственность. Теперь в том числе от нас зависит, как скоро интеграция будет начата по всей стране. Я надеюсь, что в лице Кирилла вы найдёте…
В классе захихикали. Директор понял, что пошёл по второму кругу, и сказал:
— Садитесь, Кирилл.
Кирилл не знал, к какому ряду идти.
— Куда бы нам посадить Кирилла? — спросил директор у Екатерины Леонидовны.
— С Тюменевым, — сказала Екатерина Леонидовна и прибавила: — Может быть, Кирилл повлияет на его поведение.
Сосед Вани пересел на другое место, и рядом с Ваней сел Кирилл. Гоша снова ткнул Ваню в спину.
— Ты чем-то недоволен, Тюменев? — спросила Екатерина Леонидовна.
— Доволен, — сказал Ваня.
Директор посмотрел на часы.
— Начинайте урок, не буду мешать.
Когда он выходил, класс опять встал, затем с разрешения Екатерины Леонидовны сел. Все оглядывались на парту, где сидели Ваня и Кирилл. Ване казалось, что смотрят на него. Девчонки пихали друг дружку. «Голубые глаза…» — вполголоса сказала одна. Кирилл выложил тетрадь и ручку и приготовился слушать учительницу. Его не волновали ничьи взгляды.
— Ребята! — сказала Екатерина Леонидовна, которая тоже не могла оторваться от необычной внешности Кирилла. — Сегодня у нас особенный урок. В этом году мы будем говорить не только об истории страны, но и об истории нашего с вами города.
— А в следующем — про историю микрашей, — сказал Гоша.
— Интересная мысль, Крапивин, — сказала Екатерина Леонидовна. — Только почему же в следующем году? Микрорайоны или, как ты выразился, микраши — это такая же часть нашего города. Может быть, ты хочешь что-то про них рассказать? Встань, расскажи, а мы послушаем.
Гоша замялся.
— Ну, Крапивин, мы ждём, — сказала Екатерина Леонидовна.
— Выдай про Трубу, — сказал Гошин сосед Васёк, его приятель и телохранитель, а иногда шут.
— Расскажи нам, пожалуйста, про Трубу, — сказала Екатерина Леонидовна.
— Да я… — бормотал Гоша. — Я не это…
— Я не это, я не то, — сказала Екатерина Леонидовна. — Садись, Крапивин, горе луковое. Вернёмся к более древней части нашего города. Начнём с основания. Кто знает дату основания Туганска?
