Последний интегратор - [2]

— Пойдём тогда? — сказал я. — Мне нужно успеть до четырёх.

— Пойдём, — сказала Майя.

— Погнали, — сказал Артём.

Денис ничего не сказал.

* * *

Было такое время года, когда не знаешь, как одеваться. Утром и вечером температура ниже нуля, а днём печёт солнце. Снег уже сошёл, на газонах пробивается трава, лёгкий ветерок несёт по тротуару клубы пыли.

Мы проходили мимо старинных каменных особняков, государственных учреждений, коммерческих контор, магазинов. Некоторые были подновлены ремонтом. Нарядная гимназия, окружённая парком. Неприметный театр с аллеей перед входом. Банк с медузьими головами под крышей. Кинотеатр «Колизей»…

Белое восьмиэтажное здание ушло на две эпохи вперёд от стоявших рядом особняков. Я подошёл к широкой лестнице.

— Вы тут постойте, я скоро, — сказал я.

— Будет исполнено, господин городской советник, — сказал Артём.

Оставив Майю, Артёма и Дениса, я поднимался по лестнице. Массивные деревянные двери — их было три пары, — а по бокам от дверей таблички: «Префектура г. Туганска», «Туганский городской совет», «Городская газета „Туганский вестник“».

В холле никого не было. Я поискал на стене какие-нибудь указатели. Ничего не увидел.

По лестнице спускались несколько мужчин в расстёгнутых пальто и с портфелями и переговаривались: «У Легиона были свои плюсы». — «Разумеется». Они шли к выходу, не обращая на меня внимания. «Разве он был несовместим с демократией? Можно было заменить назначение командиров выборами». — «Разумеется».

Один из них, высокий, толстый, усатый, посмотрел на меня — то ли с подозрением, то ли с сочувствием. Потом отвернулся и возразил спутнику: «Погодите, но военизированная организация…» — «Ну, так и гимназию можно объявить военизированной…»

Компания вышла на улицу. Снова в холле стало тихо. Из боковой двери показался седой мужчина в форме. Охранник.

— Молодой человек, вам куда? — спросил он.

— Мне в Интеграционный комитет, — сказал я. — Только я точно не знаю, где он.

— А, к этим… — сказал охранник. Почти презрительно сказал. — Это с торца. Налево.

Я вежливо поблагодарил и вышел. С крыльца был такой вид! На противоположной стороне улицы, из-за решётчатого забора торчали аттракционы Луна-парка. В ясном небе выделялось колесо обозрения — «Всевидящее око», которое недавно зачем-то стали называть «Атон». За ним сверкали стёкла небоскрёбов.

Мне захотелось всё бросить и поскорее оказаться на самой вершине «Ока». Когда я катался на нём в последний раз? Ещё в гимназии.

— Быстро же ты, — сказал Артём.

— Мне в другую сторону, — сказал я.

— Это несерьёзно. Наташка там одна стоит.

— Так вы идите, а я вас потом догоню.

— И правда. Мы там все вместе подождём.

— А тебе обязательно прямо сегодня туда идти? — спросила Майя. — Завтра нельзя? И зачем тебя Жебелев туда отправил?

— Сегодня или никогда, — сказал я. — Вы идите, я скоро.

— Мы будем у входа, — сказала Майя, — а потом у дельфинов.

Артём и Денис кивнули.

Они шли по площади, оглядываясь и махая руками. Артём вообще шёл вперёд спиной, пока Майя его не развернула. Я тоже махнул и пошёл к боковой стороне здания.

Здесь за высокими кустами был ещё один вход — с небольшим крыльцом. Я его раньше не замечал.

На крыльце стоял какой-то парень, его лицо скрывал капюшон. Он услышал мои шаги, резко обернулся и неожиданно перескочил через перила. Он кинулся в кусты, затем перебежал через дорогу и скрылся в переулке.

Мне пришло в голову, что это Гоша. Да нет, Гоша был высокий, плотный. Сейчас он наверняка растолстел, а этот — худощавый и шустрый.

Я подошёл ближе и понял, почему парень убежал. Клеёнчатая дверь была прорезана так, что получалось слово «кханды». Дальше шла ещё какая-то буква — у или х. Парень в капюшоне не закончил своей работы потому, что я его спугнул.

Кажется, эта сторона здания частенько переживала такие нашествия. Стену вокруг крыльца недавно покрасили. Из-под совсем свежей зелёной краски были видны мазки других цветов, как будто стену красили несколько раз подряд. Кое-где хвосты больших букв оставались незакрашенными. Возле двери вообще не было табличек. Чтобы лишний раз не привлекать вандалов?

Коридор был тесный, с серыми стенами. Над входом горела одна лампочка. Остальное пространство освещалось светом из двух открытых дверей. Я заглянул в первую. Небольшой кабинет был забит шкафами, тумбочками, столами, падающими башнями из стульев. Только узкий проход между мебельных гор вёл к окну. Людей здесь не было.

Из второй двери был слышен спор двух мужских голосов. «Сядь и объясни», — говорил один. «Нечего объяснять! — ответил второй голос. — Вы всё сами понимаете! Так зачем тянуть?» — «Нет, я ничего не понимаю. Вот давай сядем, и ты мне объяснишь». — «Не буду я!..» Дальше — неясное бормотание.

У спорщиков закончились аргументы, они двигались по кругу. И что делать? Останься, так решат, что подслушиваю, а уходить глупо. Тут из двери навстречу мне вышел один из участников спора. Похоже, тот, что был более раздражён. Если бы я не посторонился, он бы меня сшиб. Мы только чуть задели друг друга рукавами, он что-то буркнул и пошёл к выходу. У выхода он оглянулся и всмотрелся в меня. Я выждал, пока он уйдёт. Постучал в открытую дверь.