Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - [50]

А вот дело маленького Георгия Брасова, хоть поручик Вульферт и отказался от него официально, долго еще не было завершено. Исправления, сделанные в нем, имели оборотную сторону. Документы прошли множество инстанций, и минуло более двух лет после рождения мальчика, когда, наконец, 1 сентября 1912 года они оказались, наконец, в порядке. Теперь матерью мальчика официально считалась не мадам Вульферт, а мадам Брасова. Георгий был полностью узаконен в правах.

Наталья могла теперь с наслаждением вдыхать воздух свободы. Вульферт… а кто такой Вульферт? Она навсегда вычеркнула это имя из своей памяти и сердца. Спустя годы, она, вспоминая юность и раннюю молодость, говорила лишь, что когда-то была замужем за музыкантом Сергеем Мамонтовым, и у них есть общая дочь. О втором браке она даже не упоминала. Память о нем стерта до основания – словно Владимира Вульферта и вовсе не было в жизни Наталии Сергеевны.

Сам же он, имея новую семью, вряд ли забыл первую, пусть и оказавшуюся неверной, жену. Потому что, несомненно, продолжал любить именно ее. Княгиня Лидия Васильчикова, оказавшаяся по воле обстоятельств в 1918 году вместе с Н. С. Брасовой в Чека, вспоминала об одной встрече в Первопрестольной, состоявшейся после ее освобождения: «Письма, не только из-за границы, но и из оккупированных Германией областей, доходили до Москвы редко, да и то не иначе как с оказией. Домовые комитеты заменяли газеты и известия, получаемые одним из его членов, становились достоянием других. Однажды поздно вечером, войдя в столовую тети Машеньки Катковой, я застала заседание домового комитета. Ввиду того, что я только что была выпущена из Чека, то представляла собой новинку, которой угостили собравшихся, и меня забросали вопросами. Один из присутствующих спросил меня, правда ли, что я сидела в одной камере с Наталией Сергеевной Брасовой, и добавил: “А ведь эффектная женщина! Не правда ли?” По счастью, я ответила: “Не только эффектна, но прямо красавица!” Я заметила, что, пока он меня подробно расспрашивал про ее здоровье и про известия, полученные ею от великого князя Михаила Александровича, остальные члены комитета смотрели на нас с некоторым беспокойством, и когда заседание кончилось и они разошлись, я узнала, что господин, принимавший такое участие в Н. С. Брасовой, был ее вторым мужем, Вульфертом».

Глава одиннадцатая Мадам Брасова

После получения, наконец, всех необходимых документов, великий князь почувствовал облегчение и прилив сил. Ему казалось, что теперь старший брат смирится, и будет готов воспринимать Наташу как неотъемлемую часть самого Михаила. В ответ он уверил Ники и Марию Федоровну, что не женится на любимой женщине, впрочем, как и ни на ком другом. Это не было полной победой… всего лишь передышкой в тяготившей его борьбе с родственниками… но все же дела сейчас обстояли намного лучше, чем прежде.

Сердце матери – вдовствующей императрицы, несколько смягчилось. В одном из писем к старшему сыну она просила его быть более снисходительным к младшему брату. Как знать, возможно, в душе она и хотела увидеть крохотного внука, все-таки – плоть от плоти ее, но… гордыня, положение и принципы не позволяли Марии Федоровне пойти на это.

Николай, словно оправдываясь, написал ей, что и так сделал немало послаблений для Миши. Разрешил ему поехать вместе с госпожой Брасовой за границу, но только – в разных поездах. Причем, это не было приказом с его стороны, а лишь дружеским советом. Ведь великому князю в сложившихся обстоятельствах нужно сохранять инкогнито. Иначе – опять скандал, неприятностей не оберешься…

Михаил поблагодарил его в ответном письме, и уверил, что не допустит ничего такого, что может расстроить Ники. Просил его не волноваться – инкогнито будет сохранено. Но император, видимо, не поверил младшему брату. Выполняя деликатное поручение Николая II, премьер-министр П. А. Столыпин (одновременно он был и министром внутренних дел) послал шифрованную телеграмму Министру императорского двора барону В. Б. Фредериксу, в которой недвусмысленно говорилось о слежке за великим князем Михаилом Александровичем:

«18 октября мною был командирован в Берлин чиновник особых поручений IV класса Виссарионов. Выработав с заведывающим заграничной агентурою подробную программу наблюдений, дал по соглашению с Красильниковым лично указания агенту наружного наблюдения Бинту[76].

Бинт самый опытный агент, владеет французским, немецким и английскими языками. Он снабжен вполне достаточной денежной суммой. Бинт учредит под видом богатого коммерсанта безотлучное, незаметное наблюдение за путешественниками. О всех выдающихся обстоятельствах телеграфировать Петербург условленному адресу. В помощь Бинту командировано два постоянных агента.

Ближайшее распределение функций между Бинтом и его помощниками определится на месте и контролируется по донесениям Бинта Красильниковым, поддерживающим живые сношения с директором департамента. В случае следования на автомобиле и отправлением путешественниками багажа отдельно поездом или пароходом, будет учреждено наблюдение за багажом, дабы этим путем не терять из виду сопровождаемых.