Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - [160]

В квартире князей Путятиных Михаил с Наташей прожили десять дней. Затем им объявили, что они могут вернуться в Гатчину, но находиться там будут по-прежнему «под домашним арестом».

Но Наташа пока домой не спешила: в Петрограде у нее было важное дело. В одном из сейфов Государственного банка она хранила многие из своих драгоценностей, которые хотела сейчас забрать. Дело осложнялось тем, что банк, из-за забастовки служащих, оказался закрыт. Но объявление гласило, что он возобновит работу через два дня. Пришлось набраться терпения и ждать.

Михаил, как только вернулся домой с детьми, мисс Ним и Джонсоном, сразу же написал жене письмо. Конверт надписал в духе времени: «Товарищу Наталии Сергеевне Брасовой от товарища МАР».

«Зубную пасту и нитки я нашел в чемодане и посылаю их тебе… Приезжай скорее. Здесь без тебя грустно и пусто, очень одиноко ночью. Двое наших людей наблюдают за домом ночью, потому что снят караул, а с завтрашнего дня, нас уверили, мы снова получим караул. Здесь все тихо и уютно, и было большим удовольствием вернуться домой и дышать чудесным свежим воздухом…

Джонни собирается завтра в город и зайдет на Миллионную на минутку, и вернется с тобой в субботу. Сейчас 9.30 ч. вечера, и мы с ним собираемся на небольшую прогулку на санях, возможно, и спать будем лучше после этого. До скорого свидания, моя дорогая Наташа, крепко обнимаю тебя и целую сильно и нежно. Да хранит тебя Бог.

Всегда твой, Миша».

…Наташа, как только открыли банк, сразу же отправилась туда. Оделась скромно, но со вкусом, и по дороге обдумала план действий. Конечно, так просто «товарищи» драгоценности ей не отдадут, они наверняка конфискованы еще Временным правительством. Она не раз слышала, что на вклады, ценные бумаги, золото наложен арест. Нужно придумать что-нибудь правдоподобное…

Служащему она сказала, что хочет проверить документы, хранящиеся в сейфе. О камнях – ни слова. Улыбнулась одной из своих самых очаровательных улыбок… кто же мог отказать такой красивой и воспитанной даме? Ее тут же проводили к сейфу, и Наташа, стараясь не выказать волнения, стала перебирать бумаги. К счастью, кое-что ценное там действительно осталось, в документах просто не додумались искать… Но как же достать оттуда украшения, ведь служащий банка не оставляет ее ни на минуту одну? Она пошутила, рассказала какую-то смешную историю, словом, сумела отвлечь ненадолго его внимание. Ловким движением сгребла драгоценности, стараясь их не поцарапать, и тут же спрятала в муфту. Удивительно, как порой находчивы женщины в минуты опасности! Словно заправский фокусник Наташа «провернула» всю операцию за считанные секунды. Как тяжело ей все это далось, она поняла, лишь оказавшись на улице. В глазах потемнело, и отважная женщина прислонилась к стене дома. Ну, да ничего… Главное сделано, драгоценности опять у нее в руках. С ними не так страшны даже большевики.

Позже она пойдет еще на одну хитрость – ведь не везти же ей драгоценности в муфте и через границу? Если повезло один раз, то это вовсе не значит, что Фортуна всегда будет к ней благосклонна. Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы никто не смог заподозрить, где же она в действительности спрятала свои украшения. И Наташа придумала… Своими богатствами она заполнила бутылочку из-под чернил. И во время обысков, которые ей еще не раз приходилось переживать, никто так и не поинтересовался содержимым этой бутылочки. Но это только – часть украшений. А остальные она прятала… в толстые свечи, аккуратно выдалбливая их изнутри. В полость проталкивала украшения и опять заливала ее воском. А в жалкий обмылок замуровала свои знаменитые серьги с жемчугом величиной с лесной орех…

Наташе удалось спасти в те дни не только драгоценности. Часть семейного серебра она закопала ночью в саду, рядом с домом 24 по Николаевской улице. Тата позже вспоминала: «Возможно, оно лежит там и сейчас… Где именно, я не знала, да и знать не желала, но знал садовник. Насколько я его изучила (он тайком продавал наши овощи и фрукты), думаю, он выкопал его раньше большевиков…» Кто теперь знает, кому досталось это серебро? А, может, и поныне лежит где-то закопанным в саду? Время было смутное…

Хотя Михаила вскоре после возвращения в Гатчину и освободили от «домашнего ареста», его не оставляло душевное волнение, беспокойство. И не зря. 23 ноября группа солдат ворвалась в их дом, предъявив Михаилу Александровичу приказ о конфискации у него вина и продуктовых запасов. Противиться этому было бесполезно. Солдаты забрали «80 бутылок вина и большое количество сахара… несколько бутылок тут же выпили и разбили».

Желая пресечь разбой и получить хоть какие-то гарантии от большевиков, что его оставят в покое, великий князь на следующий же день отправился в Петроград, прямо в Смольный, и обратился с жалобой на действия революционных солдат к управляющему делами Совнаркома Владимиру Бонч-Бруевичу[258]. Потребовал у него гарантий, что не подвергнется больше аресту. Хватит уже этого безобразия! Бонч-Бруевич, выслушав Михаила Александровича, пообещал, что такое больше не повторится, и выдал документ, в котором было сказано, что М. А. Романов имел право на «свободное местожительство» как обычный гражданин.