Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - [125]

В течение нескольких часов слышались и отчаянные крики из соседнего дома. Впоследствии Ольге Путятиной удалось выяснить, что драма разыгралась в квартире старого генерала барона Штакельберга[204]. Вместе с одним из слуг он в течение нескольких часов защищал свое жилище от натиска озверевших солдат и матросов. Когда же им, наконец, удалось сломить сопротивление, нападавшие жестоко избили слугу, убили генерала, поволокли его тело к Неве и сбросили его в воду.

Михаил считал, что ему нельзя больше оставаться у Путятиных. Не хотелось оказаться заложником у повстанцев, которые могли обнаружить его в любой момент. В таком случае, он подверг бы опасности и княгиню, которая могла поплатиться за свое гостеприимство. Он хотел немедленно отправиться в Царское Село, к брату, не зная, конечно, что Николая там нет. Но для этого он должен свободно передвигаться по городу. Что же делать?

В каком-то смысле Михаилу повезло: через несколько часов томительного ожидания телефон опять заработал. Джонсон дозвонился до Родзянко и спросил, может ли он помочь великому князю. Тот оперативно организовал вооруженную охрану из нескольких десятков офицеров, и уже к середине дня они прибыли к Путятиным.

Присутствие охраны, действовавшей по указанию «Временного Исполнительного комитета Думы», помогло предотвратить возможные атаки. Дом № 12 по Миллионной улице больше никто не трогал. Офицеры, посланные сюда Родзянко, расположились в пустующей квартире этажом ниже, несколько человек – в кабинете, а остальные – во дворе здания.

Вскоре появились первые посетители: Алексей Матвеев, адъютанты великого князя барон Николай Врангель и граф Илларион (Ларька) Воронцов, а следом за последним – и его жена, закутавшая голову платком, чтобы походить на крестьянку… В этот же день, 1 марта, Михаил Александрович упомянул в дневнике о том, что «вечером был Клопов[205], кот. пробыл до 3 1/2 ночи…» Анатолий Алексеевич Клопов – очень интересная личность, о нем стоит сказать несколько слов. Сын купца, мелкий чиновник в отставке, он в 1917 году был уже пожилым человеком. Когда-то он увлекался статистикой, и считался хорошим специалистом в этой области. Сумел войти в доверие сначала к великим князьям Николаю и Александру Михайловичам, а через них – и к самому императору. Николай II разрешил Клопову писать ему письма, в которых тот сообщал различные статистические данные, а впоследствии даже стал давать советы государю: сначала в области сельского хозяйства, а потом и политики. Ко времени Февральской революции этих писем набралось несколько сотен. Государь рассматривал их как «связь с народом».

Дело дошло до того, что некоторые высокопоставленные чиновники, и даже великие князья старались внушить свои мысли императору через Клопова. Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко признавался: «Я решил прибегнуть к помощи некоева Клопова, старого идеалиста, патриота, которого царь давно знал, любил и допускал к себе». Еще 23 января Клопов написал Николаю Александровичу очередное письмо, а 29-го получил у него аудиенцию, во время которой вручил еще одно послание, в котором были такие слова: «Вы разошлись с Россией… Правительство, Вами поставленное… разошлось и с Государственной Думой, и с Государственным советом и с земствами и с городами… Как народ может понять Вас, когда Вы под влиянием этих людей идете против страны». Далее он писал о том, что государю надо идти на уступки, иначе «может разыграться такая анархия, что она все сметет». Копию своего письма А. А. Клопов отправил великому князю Михаилу Александровичу, с которым тоже был хорошо знаком и регулярно встречался.

…Наконец, приехал присяжный поверенный Николай Никитич Иванов, помощник Родзянко. Он привез Михаилу Александровичу на подпись документ – так называемый «Манифест Великих Князей». Под ним уже стояли подписи великого князя Павла и великого князя Кирилла.

Предполагалось, что Манифест будет передан Николаю II, подписан им также как и великими князьями, и затем опубликован. Цель его – после окончания войны – создание в России конституционной монархии.

Михаил стал читать документ, составленный великим князем Павлом, Родзянко и Ивановым. Ему рассказали, что Павел Александрович показал Манифест императрице, но она, в обычной своей манере, подвергла его критике и назвала «идиотским». Родзянко же, напротив, считал, что этот Манифест – последний шанс императора сохранить престол.

«Божией милостью

Мы, Николай Второй,

Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая.

Объявляем всем верным Нашим подданным:

В твердом намерении переустроить государственное управление в империи на началах широкого народного представительства, Мы предполагали приурочить введение нового государственного строя ко дню окончания войны.

Бывшее правительство Наше, считая нежелательным установление ответственности министров перед отечеством в лице законодательных учреждений, находило возможным отложить этот акт на неопределенное время.

События последних дней, однако, показали, что правительство, не опирающееся на большинство в законодательных учреждениях, не могло предвидеть возникших волнений и их властно предупредить.