Последний хранитель - [7]

– Верона, выйди и светильник захвати, не бойся, это я, Серж.

Верона осторожно выглянула и, убедившись, что ей ничего не угрожает, подошла ко мне, закрывая фитиль ладонью, чтобы не погас. Увидев мой трофей, она ахнула и кинулась звать остальных женщин. Они зажгли два костра и при их свете стали разделывать свинью. Я же, увидев, что тут не нужен, отправился досыпать.

Следующий день все были заняты утилизацией кабана, я же, прихватив Умида и еще пару человек постарше, отправился снова к озеру, рассказав и показав, что и как надо делать, спокойно уселся и принялся аккуратно зашивать свои штаны, между делом помогая вытащить особо крупные экземпляры. Потом искупался в озере и побрился. Пробыв на озере часа три, мы пошли к землянкам, мальчишкам уходить не хотелось, но я настоял, сказав, что соли нет и рыба пропадет, всю все равно не съедим. Пообещал оставить им снасть, так как завтра собирался уходить.

К обеду в лагере появились трое из ушедших мужчин, они принесли соль, мешок муки, пару топоров, пилу, еще какие-то инструменты и кухонную утварь. Увидев незнакомца, стали с подозрением посматривать на меня, я же уперся взглядом в одного из них так, что тот быстро опустил глаза и отвернулся. К вечеру пришли еще трое, они тоже что-то принесли в мешках, но мне это было неинтересно. Я, поужинав, внимательно выслушал рассказы о том, где сейчас тонгирцы и что вокруг происходит, и улегся спать.

Рано утром, поблагодарив Верону и остальных за приют и обняв на прощанье плачущую Рисану, я пошел по тропинке, правда, уже в обратную сторону.

Глава вторая

Выйдя из лесу, я направился в глубь королевства Антор, названного так в честь первого властителя империи, которая за тысячу лет превратилась в королевство – говорят, нормальный мужик был. Хотя по прошествии тысячи лет кто его знает, каким он был на самом деле. Если обратиться в глубь веков, когда появились первые законы, своды нравственных правил, даже войну пытались заключить в свод правил и ограничений. И современным потомкам наших предков многое непонятно, а многое вызывает даже смех, но все имело свои основания и органично вписывалось в то время. Дворянин всегда понимал дворянина и мог отпустить под честное слово, и слово ведь держали. Война имела свои правила и свой кодекс чести. За небольшим исключением эти правила и кодексы никогда не распространялись на простой люд, который угоняли в рабство, грабили, насиловали и убивали по любому поводу.

До первого города, в котором находилась и резиденция герцога, пешком идти было три дня. Выйдя на тракт, я поправил лямки рюкзака и зашагал, прислушиваясь, чтобы неожиданно не угодить в неприятности. Шум, крики и звон клинков я услышал издалека. В этом месте дорога делала поворот, и что происходит – видно не было, но по звуку было слышно, что идет схватка. Осторожно подобравшись, выглянул из-за поворота, и передо мной открылась картина боя. У стоящей кареты несколько человек в латах и сюрко с гербом, прикрывшись щитами, отбивались от наседавшей на них огромной ящерицы, чем-то похожей на дракона острова Комодо. Только она имела большой гребень на голове и вес примерно до трехсот килограммов. Управляла ею какая-то личность в темном балахоне с капюшоном, надвинутом так, что рассмотреть лицо я не смог, как ни приглядывался. Помимо ящерицы на обороняющихся нападало с десяток воинов в кожаных доспехах, с короткими мечами.

Я, честно, не хотел вмешиваться, это не моя война, не мои разборки, наблюдая из кустов за происходящим. Думал, дождусь окончания схватки и, когда победитель уйдет, а уйдет он в любом случае, продолжу свой путь. Но тут один из оборонявшихся в расшитом камзоле пропустил удар и упал, тот же час в карете раздался крик и плач ребенка. Меня словно кто-то толкнул под руку, я выхватил пистолет и прицелился в ящерицу, до цели было метров тридцать, и пусть она была очень большой, но я ведь не из пушки стреляю, я выцеливал голову. Наконец плавно нажал курок, хлопнул выстрел, и в тот же момент ящерица взбесилась.

Она вдруг встала на задние ноги, трубно заорала, раскрыв пасть с большими клыками, тот, кто управлял ящерицей, попытался ее успокоить, но та, взмахнув толстым хвостом, отбросила его на несколько метров. Упал он тоже как-то неудачно, и так и остался лежать, даже не делая попыток встать. А ящерица, развернувшись, принялась крушить все, до чего могла дотянуться. Удар хвостом – и последних защитников кареты разбросало в радиусе нескольких метров. Очередной удар хвостом, и у кареты отлетело колесо, и та перекосилась; удар лапой, и один из нападавших остался без головы; прыжок – и ящерица подминает под себя еще двоих. Правда, продолжалось это недолго, через некоторое время она заскулила и упала на бок, подняв облако пыли. По ней пробежала судорога, и рептилия затихла.

Увидев, что ящерица не шевелится, оставшиеся нападавшие осмелели и стали приближаться к карете, громко переговариваясь. Мне ничего не оставалось делать, как встать и бегом броситься тоже к карете. Увидав меня, нападавшие остановились, но видя, что у меня нет в руках ни меча, ни даже ножа, только засмеялись.