Последний холостяк - [80]

Она сверкнула глазами и удовлетворенно откинулась на спинку своего троноподобного кресла. – Что же до вашей невесты, то мы лично выразим ей сочувствие в свое время.

Ремингтон открыл было рот, чтобы возразить, но Виктория вновь величественно подняла руку с двумя вытянутыми вверх пальцами, подавая ему знак, что аудиенция закончена. Ремингтон покорно отвесил ей молчаливый поклон, повернулся и пошел к дверям. Внезапно королева окликнула его. Он замер и обернулся.

– Мы ожидаем, что объявление о вашей свадьбе будет в течение двух недель опубликовано в «Таймс», – произнесла Виктория, не поднимая головы от бумаг.

Дворец граф покидал в сильнейшем душевном волнении. Его откровенно подвергли порке, посулив еще более строгое наказание в том случае, если он ослушается высочайшего приказа и не женится на Антонии в ближайшее время. Разумеется, в темницу его не упекут и земель не лишат, теперь уже не те времена, рассуждал Ремингтон, однако всем его политическим и коммерческим начинаниям будет нанесен значительный урон.

Граф уселся в экипаж и какое-то время задумчиво молчал, с удивлением ощущая облегчение в груди. В течение двух минувших дней он пребывал в скверном настроении, срывал злость на прислуге и постоянно думал, как ему поступить в этих ужасных обстоятельствах. Ультиматум, предъявленный королевой, положил конец его душевным терзаниям и дал ему повод для новой встречи с Антонией. Что ж, решил Ремингтон, лучше побыстрее разрубить этот гордиев узел.

– В Пакстон-Хаус, да поживей! – крикнул он кучеру, расправляя плечи.

– Госпожи нет дома, – смерив посетителя недобрым взглядом, объявил отворивший ему дверь Хоскинс. – Она просила вас не беспокоить ее и впредь.

Он захлопнул дверь у Ремингтона перед самым носом, словно бы влепил ему пощечину. Покрывшись от возмущения красными пятнами, граф стал стучать по двери массивным бронзовым кольцом, требуя, чтобы дворецкий впустил его в дом. Но его настойчивые требования оставались без внимания. Потеряв терпение, Ремингтон стал барабанить по двери кулаком и кричать, что он отсюда не уйдет, пока его не впустят.

Наконец, когда силы уже начали покидать его, Хоскинс слегка приоткрыл дверь, выглянул и, отступив, пропустил вперед тетушку Гермиону. Окинув непрошеного гостя холодным взглядом, она спросила:

– Чтр вам угодно?

– Умоляю вас, миссис Филдинг, позвольте мне поговорить с Антонией по очень важному делу! – потирая ладонью кулак, ответил он. Она вздохнула и кивком распорядилась, чтобы Хоскинс впустил его в дом.

Очутившись в прихожей, Ремингтон увидел там Элинор, Викторию, Флоренс, Молли и Поллианну, смотревших на него с укором и негодованием. В их глазах он прочитал также разочарование и боль, отчего ему стало стыдно и неловко. Гермиона велела Хоскинсу взять его шляпу, дворецкий с видимой неохотой подчинился, но внезапно выкинул дерзкий фортель – швырнул котелок на пол и наступил на него ногой. Граф смертельно побледнел, дворецкий молча повернулся и ушел.

– Не сердитесь, ваше сиятельство, – мягко промолвила Гермиона. – Уж слишком близко мы все приняли к сердцу случившееся с леди Антонией. Я вас, конечно, к ней провожу, но не могу поручиться, что она пожелает вас видеть. Пойдемте, милорд!

– Мне чрезвычайно необходимо переговорить с ней, – произнес на ходу граф Карр взволнованным голосом. – Нам надо объясниться. Дело не терпит отлагательства!

Тетушка Гермиона вновь тяжело вздохнула и горестно покачала головой. Доведя графа до гостиной, она оставила его там одного и ушла в покои Антонии. Вернувшись, она попросила его встать возле окна, сама же заняла позицию возле дверей.

Вскоре в гостиную стремительно вошла Антония.

– Как вы посмели прийти сюда! – вскричала она, глядя на Ремингтона с яростью и ненавистью.

Боль сковала его сердце, он глухо произнес:

– Антония! Позвольте мне все вам объяснить!

– Нам не о чем разговаривать! – воскликнула она и попятилась. – Убирайтесь вон из моего дома, пока я не позвала на помощь полицию!

– Я заверяю вас, что не хотел… не собирался ставить вас в такое положение, – пробормотал Ремингтон, делая два шага вперед. – Все произошло совершенно неожиданно…

– И у вас еще хватает наглости заверять, что вы не собирались обворожить и соблазнить меня? Чтобы потом опозорить на весь Лондон? Лучше сознайтесь, что вы мне мстили! Не лгите!

– Да! То есть нет, разумеется. Я хочу сказать, что ничего такого у меня и в мыслях не было, – сбивчиво произнес граф.

– Ложь! – Антония направилась к себе в спальню. Ремингтон догнал ее и повернул лицом к себе, схватив за локоть. Антония обожгла его разъяренным взглядом.

– Хорошо, я признаюсь, что поначалу, когда впервые очутился в этом доме, хотел покарать злого дракона, хитростью заманивающего моих друзей в капкан супружества.

– Злого дракона? – вскинув бровь, переспросила Антония.

– Ну, так вас раньше называли в определенных кругах, – смущенно потупившись, пробормотал Ремингтон. – Я быт введен рассерженными приятелями в заблуждение. Их шестеро, и все они пали жертвой схожих обстоятельств. Как я мог им не поверить? Они избрали меня мстителем, я рассчитывал увидеть здесь чудовище, но увидел вас, Антония, и понял, что глубоко заблуждался на ваш счет. Я встретился в тот злополучный вечер со своими друзьями в клубе и заявил, что отказываюсь от миссии мстителя, потому что вся их затея – ошибка. Они пришли в ярость и после моего ухода напились вдрызг. Из клуба они под винными парами отправились ко мне, чтобы предъявить мне счет. Конечно, они не ожидали встретиться у меня с вами. Их визит и для меня стал полной неожиданностью. Умоляю, поверьте мне, Антония! Я не хотел вас обидеть! – От нервного напряжения у него стал подергиваться левый глаз, а по скулам забегали желваки.