Последний гвоздь - [10]

– Не знаю. А сколько их?

– Но подождите. – Хейнесен показал на мертвого мужчину за рулем. – Это тот самый начальник оперативного управления PET[3]?

Бернсторфф кивнула.

– У него есть лицензия на разное оружие.

– Но только тот факт, что это его оружие, не значит, что это он сам.

– Нет, но автомобиль я тоже пробила – и он записан на него.

– О’кей, – сказал Хеск, кивая, чтобы выиграть немного времени. – Дело теперь очевидно предстает в другом свете. Мортен, позаботьтесь о том, чтобы расширить оцепление, пока обо всем не пронюхали журналисты. – Он подошел к водительскому месту. – Чем дольше нам удастся удерживать это в тайне, тем лучше.

Пока Хейнесен спешил к оцеплению, Хеск открыл водительскую дверь и посмотрел на склонившееся вперед, с лицом на руле, тело. Для полной уверенности судмедэксперты, конечно, должны будут провести идентификацию личности. Это займет время, а пока он мог довольствоваться тем, что прислонил тело к спинке сиденья.

Лицо практически не пострадало. Единственное, что выдавало что-то неладное, – открытый рот и удивленное выражение лица. Как будто он совсем не понимал, что с его затылком сделает пуля. Но, без всяких сомнений, он был одной из самых крупных шишек в полицейской разведке.

Хеск выпрямился и отвернулся от автомобиля и от всех остальных. Потом он пошел – мимо оцепления, до самого края пристани, где окинул взглядом блестящую от солнца воду, посмотрел на другую сторону, куда, чтобы увидеть памятник Русалочке, пришли первые туристы-жаворонки.

Он вспомнил, как впервые ее увидел. Как расстроился, когда ее размер совершенно не совпал с его ожиданиями. То же случилось и сейчас. Ничего из того, что он предполагал и видел перед собой этим утром, не оправдалось, ничего, и как бы они ни сдерживали поток информации, новость о Могенсе Клинге скоро просочится наружу, и разверзнется пропасть.

3

За одним из трех рабочих столов за мониторами сидел Фарид Черукури и писал команды на одном из компьютеров. Во времена, когда он работал на мобильного оператора «TDC», чтобы не умереть от скуки, он тратил все свободное время на то, чтобы пробираться через сетевую защиту и прослушивать разговоры разных знаменитостей.

Рядом сидел его друг, Цян Ху, тоже бывший недооцененный талант программирования, трудившийся в поддержке клиентов «TDC», и наблюдал за монитором с трансляцией люстры в спальне Слейзнера.

Обоих наняла Дуня, чтобы за скромную зарплату дать им возможность заниматься чем-то другим, а не отвечать на вопросы, почему так дорого обходится оставлять детей один на один с телефоном в отпуске.

– Не понимаю, – сказал Цян, не отводя взгляд от экрана. – Когда он проснулся?

– В пять часов восемь минут, если верить приложению для сна у него на телефоне. То есть семнадцать минут назад.

Из колонок послышался отдаленный шум слива в унитазе.

– И он не собирается на какой-нибудь ранний рейс или что-то подобное? – спросила у них за спиной Дуня, пока Цян отодвигал ползунок перемотки, чтобы еще раз посмотреть видео.

– У него в календаре ничего такого не указано. – Фарид щелкал по иконкам на экране, выглядящем как рабочий стол на мобильном, и открыл длинный список будильников на разное время. – Никакой из будильников не телефоне тоже, похоже, не был включен, кроме обычного на полседьмого.

– И никаких СМС? – Цян зевнул и потянулся. – Звонков?

– Сейчас у него включен беззвучный режим, и он находился в фазе глубокого сна. Но погоди, сейчас посмотрим. – Фарид зашел в приложение с сообщениями. – Нет. И здесь ничего.

На мониторе Цяна теперь было видно, как Ким Слейзнер спит на спине с закрытыми глазами и открытым ртом, обложенный постельным бельем.

– Похоже, что спал он беспокойно. – Цян указал на беспорядок в кровати.

– Он так спит в последнее время, – сказала Дуня и в этот же момент Слейзнер проснулся, дернувшись, и огляделся, как будто сначала не понимал, где находится.

– Но, может, в этот раз он спал совсем плохо. Возможно, именно сейчас тревога достигла максимума.

– Но ты всерьез думаешь, что он мучается угрызениями совести?

– Почему бы и нет? – Цян пожал плечами. – И у плохого слона бывает…

– Пожалуйста… – перебил Фарид. – Еще слишком рано для твоих сравнений со слоном.

– Для них всегда рано, – сказала Дуня.

– Мне рассказать, для чего еще слишком рано? – спросил Цян. – А? Рассказать?

– Нет, уж избавь нас от этого, – ответил Фарид.

– Лучше разберись в том, что случилось, – Дуня кивнула на монитор, где Слейзнер перевернулся на бок и исчез из кадра.

Цян покачал головой.

– Я уже начинаю подозревать, что он узнал, что мы взломали его мобильник, и теперь водит нас за нос.

Дуня приложила палец к губам и увеличила громкость на одной из колонок, и после непродолжительной тишины они услышали, как Слейзнер медленно и тяжело вздохнул: «Твою мать, твою мать…»

– Так не говорит тот, кто водит за нос, – сказала она, повернувшись в Фариду. – Как думаешь?

– Да, я согласен. Ничего из этого не является нормой для этого мужчины.

На экране снова показался Слейзнер, перекатившийся обратно в кадр и севший на край кровати. Там он потянулся, так что хрустнули шея и костяшки, а затем встал и снова исчез из виду.