Последний герцог - [16]

— Мистер Торнтон, очень рад, что вы так скоро выполнили мою просьбу, — сказал он, протягивая руку. Пирс пожал ее.

— Ваше послание мне показалось, весьма загадочным, мистер Холлингсби.

— Прошу простить меня, мистер Торнтон, но сейчас вы поймете, что дело действительно весьма срочное и…

деликатное. Садитесь, пожалуйста, в кресло. Желаете чего-нибудь выпить?

— Нет, благодарю вас. — Пирс поудобнее устроился в кресле. — Итак, я слушаю.

Водрузив на нос очки, Холлингсби раскрыл папку, лежавшую на столе.

— Говорит ли вам о чем-нибудь имя Фрэнсис Эшфорд?

— Эшфорд? — протянул Пирс, стараясь скрыть напряжение, мгновенно охватившее его.

— Да. — Холлингсби уточнил: — Фрэнсис Эшфорд, герцог Макхэм.

— Да, я слышал о нем. — медленно проговорил Пирс, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Черт подери, слышал ли он о нем? Он не только слышал это имя, он видел герцога, еще когда был грязным голодным подростком в работном доме, видел, как тот принимал участие в темных делишках Трэгмора, правда, роль его в этом деле осталась для Пирса не совсем понятной — вел он себя как-то странно. Вероятно, деньги, которые они получали с Трэгмором от Баррингса, его совершенно не интересовали. Похоже, что его вообще ничего не интересовало в этом работном доме. После того как они с Трэгмором покидали кабинет Баррингса, он предпочитал в одиночестве гулять вокруг работного дома, изредка поглядывая на детей и ничем не выражая своих чувств, в отличие от подлеца Трэгмора, который ни разу не упустил случая наказать беззащитного ребенка за малейшую провинность. Зачем он вообще ходил туда? Это так и осталось тайной для Пирса. Было в облике этого человека что-то такое, что скорее вызывало жалость к нему. Позднее, много лет спустя, Пирс узнал, что единственный сын герцога Макхэма трагически погиб, неудачно упав с лошади, а супруга умерла от горя. Нет, определенно Пирс не испытывал к герцогу никакой ненависти, скорее жалость,

— Мистер Торнтон!

Пирс вздрогнул, возвращаясь к реальности:

— Да?

— Вы хорошо себя чувствуете? Мне кажется, вы немного побледнели.

— Вам показалось. Итак, вы говорили о герцоге?

— Да. Его многострадальная душа покинула бренное тело три дня тому назад. После ужасной трагедии, случившейся с его сыном и женой, он почти не покидал поместья и ни с кем не общался до самой смерти.

— Очень печально слышать все это, мистер Холлингсби, но какое отношение все это имеет ко мне?

— Гораздо большее, чем вы можете себе представить. — Холлингсби сделал многозначительную паузу, кашлянул и торжественно произнес: — Вот уже два дня вы являетесь герцогом Макхэмом, ваша светлость.

Воцарилось долгое молчание.

— А я и не подозревал, мистер Холлингсби, что вы шутник. Но должен вас разочаровать: шутка показалась мне неудачной, — Уверяю вас, мистер Торнтон… ваша светлость, это не шутка.

— Довольно. — Пирс резко встал. — Если это не шутка, то тем печальнее для вас. Вы, вероятно, стали жертвой дурацкого розыгрыша. Я никогда не видел герцога Макхэма, . — Пирс направился к двери.

— Вам известно имя Кары Торнтон? — громко спросил Холлингсби.

Рука Пирса замерла на дверной ручке. Он медленно повернулся, в глазах его засветились желтые огоньки.

— Скажите честно, Холлингсби. Сколько вам заплатили?

— Что?

— Сколько вам заплатили за то, чтобы вы очернили имя моей покойной матери?

Теперь пришла очередь Холлингсби изумиться. Придя и себя, он гордо выпрямился.

— Грязный шантаж никогда не был моим бизнесом, сэр; Уверяю вас, что никто не платил мне никаких денег, Вот что, хватит препираться, — спокойным тоном добавил он, — я прошу вас сесть и выслушать меня до конца.

Пирс вернулся на место и присел на краешек кресла. Холлингсби тоже сел за стол и стал перебирать бумаги, лежавшие на нем:

— Здесь находится письмо для вас, официально зарегистрированное завещание герцога Макхэма и заверенное мною дополнение к этому завещанию. Все эти бумаги я получил из рук герцога Макхэма несколько месяцев назад. Передавая мне документы, он сказал, что хотел бы сам встретиться с вами, но вскоре после этого тяжело заболел и уже не вставал с постели до самой смерти. Я выполняю поручение, данное мне герцогом. Я должен был исполнить его сразу после смерти поручителя.

— Какое?

— Я обязан поставить вас в известность, что герцог Макхэм является вашим отцом,

«Отец!» Это слово пронеслось в голове Пирса, как снежная лавина.

— Это письмо написано собственноручно герцогом, — продолжил Холлингсби. — Я могу засвидетельствовать это. Вы прочтете его сами после того, как я объясню вам некоторые условия. Во-первых, я обязан поставить вас в известность о том, какие обстоятельства сопутствовали вашему появлению па свет. — Он посмотрел на бледное лицо Пирса. — Вы нормально чувствуете себя, сэр?

— Продолжайте, — бросил Пирс сквозь плотно стиснутые зубы.

— Итак, герцог познакомился с вашей матерью в возрасте тридцати двух лет в одной из лондонских таверн. Надо сказать, что это был весьма тяжелый период в его жизни. Он почти не поддерживал отношений с герцогиней. Их размолвка во многом была обусловлена тем, что она не могла подарить ему наследника, хотя с момента свадьбы прошло уже несколько лет. Ваша мать работала служанкой в таверне, куда он случайно зашел. Ее красота и доброта сразу покорили Макхэма. — Холлингсби мельком взглянул в письмо. — Герцог утверждает, что влюбился в нее с первого взгляда. В течение полугода герцог почти ежедневно посещал эту таверну, и Кара отдалась зову любящего сердца.