Последний еврей - [3]

Девичий голос забубнил из коробки:

— Элиас Муков, родился в православной резервации, в районе Менска. За выдающиеся научные заслуги получил статус ценного иноверца. Принял второе предложение о переходе в ислам, но бежал через Институт Времени. Длительные поиски в Европе и Америке ничего не дали, но в 1994 году Муков был обнаружен в Израиле под именем Дэвида Липмана, репатрианта из Англии. Первые два года в стране скрывался в киббуце, работал в коровнике. Позднее, используя запас информации, накопленной в будущем, Муков организовал себе небольшой выигрыш в лотерею, два миллиона шекелей. После этого стал работать как экономический консультант, поставляя биржевую информацию брокерским компаниям и частным лицам. Используя свой запас информации, хорошо зарабатывает. Имеет две квартиры под Тель-Авивом и одну в Эйлате. Еще две конспиративные квартиры — в Хайфе и Иерусалиме. В попытках стимулировать научно-технический прогресс не замечен. Подлежит аресту и возвращению в свое время. При крайней необходимости — уничтожить.

Девушка замолчала. Я задумался. Пока — все прекрасно. Надо только забыть про две хайфские и три иерусалимские квартиры. Как бы получше сформулировать следующий вопрос? Сейчас, с «размягченным» мозгом, девушка может отвечать только на вопросы «в лоб», не делая обобщений.

— Почему меня желательно взять живым?

— Таков приказ.

Конечно, рядовому агенту причин не объясняют. Но вопрос очень важен. Куда легче сжечь меня с машиной, чем перебрасывать в это время целую армию красавиц. Почему они предпочли второй вариант?

— Отмечены ли странности в моем поведении?

— Нет. Поведение нормальное.

— Есть ли сведения о каких-либо связях за границей?

— Чьих?

Получил, идиот. Только прямые вопросы!

— Есть ли сведения о моих связях за границей?

— Изредка — операции на Нью-йоркской бирже. Недельный отдых на Кипре и в Турции. Все.

Пока пронесло. Или я сам себя обманываю и знакомлюсь только с тем, что мне хотели подставить? Попробую-ка я разобраться со своей гостьей.

— Кто ты?

— Я — Веред Фридман, — девица сообщила мне имя, уже известное по удостоверение личности. Ну, конечно, их готовят к возможному допросу с применением наркотиков или еще чего-нибудь. Не беда, попробуем на втором уровне.

Я переключил «печку» на более глубокое проникновение.

— Кто ты?

— Я — Веред Фридман.

Шайтан! До чего предусмотрительны, собаки. Даже на случай гипноза подстраховались. Мой аппарат рассчитан только на два уровня. Что поделаешь, неизвестная героиня канет в вечность, сохранив память о себе только в архивах Стражи. А что еще можно спросить на втором уровне?

— Есть ли у тебя какая-то информация обо мне в дополнение к сказанному?

— Муков предпочитает коротко подстриженных брюнеток.

— Не о женщинах. Есть ли у меня друзья?

— Нет.

— Почему я укрылся именно в Израиле?

— Израиль — место, где человека из будущего станут искать в последнюю очередь.

— Предпринимал ли я попытки самостоятельно откорректировать историю?

— Нет информации.

— Какие мои действия не поддаются логическому объяснению?

— Нет информации.

Я вздохнул. Какая неразвитая девочка. Работает с человеком в самом, можно сказать, тесном контакте и ничего-то о нем не знает. Что бы еще спросить?

— Твоя специальность?

— Секретарша.

Это, надо понимать, Веред Фридман. Все зависит от вопроса. Я спросил о себе, получил верный ответ. Но если бы я спросил: «С каким заданием прибыла?» — получил бы: «Не знаю никакого задания».

— Куда меня надо доставить?

— Автобус «Галиль Турс» у торгового центра «Лев-а-Мифрац» сегодня в 19.30.

— Станция в автобусе?

— Да.

— Сколько человек участвуют в операции?

— Больше двух десятков.

Ай да я. Мне всегда казалось, что операции в прошлом проводят один-два агента. А тут расщедрились, словно новую мировую войну развязывают. Не к добру. Что еще они могут про меня знать?

В очередной раз я уронил девушку на пол. Открыл холодильник. М-да. Окаменевший сыр и заледеневший хлеб. Что если это будет моя последняя трапеза? Прекрасный ресторанный обед сгорел, как в печке, когда я катался по полу в нежных девичьих объятиях. Придется есть то, что есть: калории мне еще пригодятся.

Девушка подала голос, с головой вне прибора она опять стала прежней.

— Ты просто ненормальный, Муков, — сказала она. — В твоих поступках нет ни капли смысла.

— Докажи, — сказал я, набивая рот обломками сыра и хлеба.

— Нечего доказывать. Ты мог принять ислам и сделать головокружительную карьеру в науке. Никому бы в голову не пришло копаться в твоей родословной. Ты уже был так высоко! Я даже не могла бы мечтать стать твоей четвертой женой.

— А что, очень хочется?

— Но ты убежал. — Пленница игнорировала мой вопрос. — И куда убежал? В Израиль, государство, которому осталось существовать всего семь лет или что-то вроде того. Скажи, нормальный человек бежит в Израиль?

Я тоже не горел желанием отвечать. А девушка продолжала.

— Можно понять, если бы ты оказался религиозным фанатиком. Нет, ты не религиозен. Можно понять, если бы ты попытался изменить ход истории, полез в политику. Ты и тут ничего не делаешь. Получается, что ты просто идиот-самоубийца, только отсрочивший свою смерть на одиннадцать лет. Ты обречен, тебе не прожить даже эти годы в надежде покинуть Израиль перед уничтожением. Мы все равно тебя найдем и уничтожим. Вернись сам.