Последний эльф - [18]

— Нам нужно найти последнего дракона и последнего… — мужчина замолк, как будто его посетила неожиданная мысль.

Охотник уставился на малыша и не смел произнести ни слова.

— Последнего эльфа, — закончил за него малыш. — Бедняга! Последний эльф! Это должно быть ужасно — быть последним. Быть одиноким. И кроме того, это значит, что эльфов больше нет. Это жестоко. ЖЕСТОКО. Даже страшно подумать. Эй, но это значит, что я познакомлюсь с эльфом! До сих пор я не видел других эльфов, кроме бабушки. И когда мы встретимся, он не будет больше последним — нас будет двое. Это так здор… — малыш запнулся.

Тень нашла на его лицо.

— Но если есть я, он не может быть последним…

Наступило молчание. Очень долгое молчание.

— Последний эльф — это я…

Опять молчание. Длительное молчание. Солнце неожиданно скрылось, и опустился туман. Хрипло каркнула какая-то птица. Женщина наклонилась, обняла малыша и крепко, как никогда раньше, прижала к себе.

— Это всего лишь предсказание. Мы даже не знаем, о какой эпохе идёт речь. Может, это случится только через тысячу лет. Или никогда не случится — не всегда же предсказания сбываются…

Лицо малыша приобрело землистый оттенок, и его зелёно-голубые глаза полностью потеряли блеск.

— Точно, может, даже через две тысячи лет, — подтвердил мужчина, — или никогда.

Он тоже присел и крепко обнял малыша.

Так они и сидели, неподвижно, обнявшись, в сыром тумане. Начал моросить дождь, но даже тогда они не пошевелились. К ним неслышно подошла собака, и вот уже четверо путников прижались друг к другу под мелкими каплями дождя.

Первой встала женщина.

— Пойдём укроемся под деревьями.

— Здесь недалеко есть башня. Я слышу журчание воды — мы рядом с ручьём, недалеко от города Далигара, и сзади протекает река. Я знаю, где мы. Здесь должна быть заброшенная башня с растущим наверху деревом.

— Откуда ты знаешь?

— Слышно журчание воды в ручье, и я видел рисунок. Я же уже говорил. Я знаю, где мы.

— Какой рисунок? Ты о чём?

— Потом объясню. А сейчас пойдёмте укроемся от дождя.

Малыш казался неимоверно уставшим. Глаза его совсем потускнели.

Следуя за эльфом, охотник и женщина с трудом пробирались сквозь колючие кусты ежевики. Ручей действительно был. Вода в нём текла чистая и прозрачная, и по берегам росла мягкая зелёная трава. Совсем недалеко от места, где они выбрались из кустов, виднелась маленькая поляна, на которой возвышалась полуразрушенная башня. На башне рос огромный дуб.

Они забрались внутрь строения. Небольшой центральный зал был почти не тронут временем, и в углу нашлась чудом уцелевшая вязанка почти сухих дров, которые хоть и с трудом, но всё-таки смог разжечь обессиленный малыш.

Охотник наполнил флягу свежей водой из ручья. Ему удалось даже поймать маленькую форель. Охотник попытался объяснить малышу, что другого выбора нет: либо умрёт рыбка, либо голодная смерть настигнет всех их.

Малыш устало кивнул. Тёплый и молчаливый пёс, свернувшись калачиком, пристроился рядом с эльфом.

Малыш попытался отвлечься — он вновь стал придумывать имя для собаки. Надёжный казалось ему очень хорошим именем. Надёжный — тот, кто никогда не оставит в беде, не бросит, защитит, тот, кто всегда рядом. Правда, имя стоит немного укоротить. Надёжный, верный…

Fidus[1] — всплыло в памяти слово из какого-то древнего языка. ФИДО! Наконец-то он нашёл для пса правильное имя! Мой верный друг, моя верная собака. Отлично.

Придумав имя для собаки, малыш снова погрузился в отчаяние. Ему не давала покоя мысль, что на свете остался лишь один эльф — он. Все остальные — запуганные, загнанные в ловушки, выселенные, высмеянные, иногда повешенные, а иногда просто брошенные на голодную смерть — погибли, покинули этот мир. Кроме него, никого больше нет. Он был один… Последний эльф.

Глава десятая

Мужчина и женщина съели каждый по половинке форели, чувствуя себя при этом бессердечными палачами, потому что малыш страдал в противоположном углу зала. Охотник принёс эльфу несколько грибов, которые нашёл в лесу, но малыш и слышать не желал о еде. Малыш сидел, зарывшись лицом в шерсть собаки. Он попросил людей с почестями похоронить то, что осталось от форели. Чувствуя себя наполовину идиотами и наполовину убийцами, мужчина и женщина всё-таки выполнили его просьбу.

Когда они вернулись после похорон, малыш поднялся из своего угла и вытащил из-под жёлтой одежды потрёпанный вышитый мешочек. Он вытряхнул его, и оттуда по очереди выпали: небольшой деревянный волчок, выкрашенный в синий и голубой цвета, маленькая книжка в потёртом переплёте синего бархата с вышитыми серебром эльфийскими знаками и кусок пергамента, свёрнутый в трубочку и перевязанный голубой бархатной ленточкой.

— Синий — любимый цвет эльфов, — объяснил малыш, — но сейчас он нам запрещён. А жёлтый цвет мы ненавидим.

Мужчина и женщина кивнули.

Малыш развязал ленточку и развернул пергамент.

— Знаете, что это? — спросил он.

— Кусок пергамента.

— Да, но знаете, что это за знаки?

— Рисунки? — предположил мужчина.

— Буквы? — спросила женщина.

— Это карта! Когда бабушка сказала мне идти, она дала мне с собой книжку стихов и эту карту. Книжка осталась от моей мамы, а карта — от папы. Он много путешествовал. Поэтому он и умер. Эльфам нельзя выходить за пределы «места для эльфов». Когда он возвращался домой, в «место для эльфов», где мы жили, те, кто нас сторожил, поймали его и приговорили к смерти. Поэтому я никогда не видел моего папу. На этом пергаменте карта пути, который мы уже прошли, а здесь — который ещё нужно пройти. Вы умеете читать карту? Это легко — все названия написаны и на эльфийском языке, и на языке людей.