— А тебе, значит…
— Ш-ш-ш… не говори лишнего. Мне — тоже. Сегодня последний день марта, и нам есть чем заняться вместо разговоров.
Кончик языка скользнул по груди, а пальцы побежали ниже, опережая язык. Сергей не стал больше ни о чем спрашивать — просто не мог.
Проснулся он поздно, и первым чувством был страх, что все случившееся ночью окажется просто сном. Но рука, легко коснувшаяся плеча, успокоила Сергея. Маша лежала на краю кровати, глядя на него. Возможно, уже давно. Казалось, она может часами вот так лежать и просто смотреть…
— Проснулся, — она улыбнулась и потянулась.
— Да. Какая же ты хорошая!..
— И как сегодня поживает твоя любовь к Свете?
— Какая любовь? А — да… Ты знаешь, никак. Наверное, я просто ошибся и не любил ее.
— Конечно, не любил. Это сразу ясно. Желал, тосковал, может, даже был влюблен, но не любил.
— Да? Ты знала… Но как?
— Любовь — кроме желания, это понимание и совместный путь. Ты ее даже не понимаешь, не говоря уж о пути.
— Да вроде понимаю…
— И не знал, что она тебе ответит? — подхватила Маша. — Хочешь сказать, ее ответ был случайным?
— Нет, конечно… — Сергей задумался. — То есть, выходит, не понимал? Но совместный путь я как раз предлагал. Жить вместе. Ой, извини, сейчас представил, что она согласилась… Бр… Спасибо тебе, все это куда-то ушло. Как будто случилось давным-давно.
— Ага, очнулся. Но чтобы знал на будущее, "жить вместе" — это другое. Совсем другое. Путь людей — то, что они меняют вовне или как меняются сами. Понимаешь? Не работа, не занятие, не жизнь под одной крышей. Что меняют или как меняются. Знаешь ли ты хотя бы свой собственный путь?
— "Меняют или меняются?" — Сергей никогда еще не думал так. — Наверное, нет. Я учусь на металлурга, но ведь это, наверно, не то? Навряд ли я что-то заметное изменю в своей профессии.
— А изменит ли она тебя?
— Не знаю. Не уверен.
— Тогда ты пока еще просто не можешь любить.
— Нет. Я люблю тебя!
— Желаешь. Только желаешь. Ты не знаешь ни меня, ни своего пути.
— И… И все? Но я же могу понять, найти…
— Можешь. Со временем. А сегодня, если ты найдешь мне какую-нибудь одежду, мы можем погулять по городу. День чудо как хорош.
Одежда нашлась. Старые джинсы Сергея школьных времен, которые уже давно на него не налезали, но почему-то не были выброшены, свитерок, кроссовки тех же лет, и курточка. Получился этакий вызывающе-мальчишеский стиль, но Машу это вовсе не беспокоило, а Сергею она нравилась в любой одежде. И они гуляли по залитым солнцем улицам, набережным, заглядывали в маленькие кафе и ели мороженое на палочке, которое Маша облизывала языком. Беззаботно-счастливый весенний день плавно перешел в ранний вечер. Свист чайника на кухне, чай в маленьких чашках, танцы под тихую музыку посреди спальни. Откинутое в сторону одеяло. Губы на губах. И вновь танец пальцев на коже, стоны и скрученная в комок простыня. А потом, вместо сомкнутых век — прямой взгляд в глаза, и неожиданное:
— Мне пора уходить, Сергей. Пока твоя влюбленность не превратилась во что-нибудь большее…
— Ты меня не любишь? — Сергей в удивлении разжал объятия.
Лунный свет, заливающий комнату, высветил девичий силуэт на фоне окна. Она покачала головой.
— Мы, кошки, вообще не умеем любить. Мы не меняем и не меняемся. Просто живем. А путь доступен только вам — людям. Мне пора.
И исчезла бесшумно из лунного луча: ни шагов, ни шороха.
— Ты… вернешься?
— Мы никогда не возвращаемся… Прости!
Голос девушки донесся со стороны кухни, потом тихонько скрипнула балконная дверь и Сергей почувствовал, как остался один. Часы на городской башне начали бить двенадцать. Закончился последний день марта. Сергей поднял глаза на электронные часы на стене. Ноль часов, десять минут. Десять минут первого дня месяца апреля. Городские часы отставали, и это вселяло надежду.
