Последний чёрный кот - [21]
Вечером я пришёл к цветочной лавке, но Мурлыку не нашёл. Видно, его уже подобрали. Я взял в зубы увядшую хризантему, выпавшую из вазы у лавки, и положил её на то место, где самый ласковый кот острова испустил последний вздох.
И ВНОВЬ КОРОТЫШКА В КЕПКЕ
Глава семнадцатая,
в которой два малосимпатичных типа о чём-то сговариваются, а неизвестный кот дорого платит за тунца из консервной банки
Наутро я ужасно проголодался. О рейде по мусорным бакам не могло быть и речи: активисты братства организовали отряды добровольцев, которые дежурили, спрятавшись за баками, — они прекрасно знали, что там болтаются голодные кошки. Вот так придёшь, ни о чём не подозревая, погрызть рыбью косточку, а вместо этого получишь дубинкой по голове...
Поэтому я решил прогуляться в парке, надеясь раздобыть там себе пропитание. Когда парочки, сидевшие под раскидистыми деревьями на прохладной зелёной травке, целовались или вырезали на коре сердечки, они не замечали, что творится вокруг. А пожилые люди на скамейках нередко задрёмывали сразу после еды. Так что порой можно было ухватить незаметно сардинку или пирожок.
Итак, я выбрал одно из самых укромных мест в парке и стал принюхиваться, не донесётся ли волшебный аромат консервированного тунца или даже лосося. Но вместо этого я уловил совершенно иной запах. Неприятный. Он ударил мне в нос как кулак. Запах йода и мяты.
Я пошёл на этот запах и на скамейке, стоящей в стороне от остальных, у клумбы с олеандром, заметил со спины коротышку в кепке. Рядом с коротышкой сидел человек, одетый в меховое пальто и меховую шапку, лица его я тоже не видел. Они разговаривали тихо, как заговорщики. В глубине парка старичок кормил фисташками белку, чуть поодаль мама бегала за карапузом, который то и дело спотыкался и падал.
Я тихонько подкрался поближе.
— Не так-то просто это сделать, господин Рапашин, — говорил коротышка в кепке. — Разок-другой я, может, и сумею вам угодить — понятно, за вознаграждение, но больше не получится.
— Тебе же самому это выгодно!
Голос второго напоминал звук, который издаёт гнилое яблоко при падении в яму.
— Люди братства хорошо платят мне, господин Рапашин.
— Я заплачу лучше. Сто за штуку!
— За кого вы меня принимаете! Да мне совесть не позволит! Несчастные кошки... Их надо умертвлять, я не спорю, но ваш способ...
— А двести?
— Что «двести»?
— По двести за штуку — позволит?
— Кто?
— Твоя совесть.
— Н-нет... но за пятьсот она, пожалуй, может сдаться. Хотя, конечно, меня будут терзать угрызения...
— Пятьсот? Да ты рехнулся!
— Подумайте о прибыли.
— Грабишь ты меня... Ладно, согласен.
— Ну, будьте здоровы, господин Рапашин. Как только буду готов, дам вам знать.
— Я на тебя рассчитываю. Да, и никому ни слова!
— О чём речь! Что я, ненормальный? Если прознают о нашем деле, мне первому несдобровать. А вы уверены, что вопли не будут слышны?
— Вполне. Это глубоко под землёй. И звукоизоляция хорошая. Пусть вопят сколько угодно — никто их не услышит. Да, и вот ещё что. Ты лучше не приходи ко мне. Я пришлю за товаром карликов.
— Хорошо. Только эти карлики... они какие-то дикие. Я вздрагиваю каждый раз, как их вижу.
— Это они от работы дичают. Варварская, конечно, работа — так ведь на пользу делу: качество продукта улучшается. Ну да, может, им и приятно помучить зверушек, но это меня уже не волнует.
От их беседы мне было не по себе. Что за ужасные намёки? Что за сделка совершилась только что?
— Я пойду первым, — коротышка в кепке поднял с травы сачок и мешок. — Нас не должны видеть вместе.
— Правильно. Я посижу ещё минут десять и тоже уйду. До встречи!
Коротышка не двинулся с места.
— Вы кое-что забыли, господин Рапашин.
— Что?
— Задаток.
— Какой ещё задаток? О задатке речи не было.
— Да как же без этого. Без задатка никто не работает.
— Ну, знаешь ли, меня называют великим обдиралой, но ты ещё хуже. Сколько?
— Сколько сочтёте нужным. Хотя бы тысячу.
— Ладно. Но не вздумай меня продать! Иначе карлики сделают с тобой то же, что с кошками.
— Зачем вы так, господин Рапашин, мне прямо дурно от ваших слов...
Неизвестный, лица которого я так и не увидел, ничего не ответил. Он достал толстый кожаный бумажник и отсчитал несколько засаленных купюр. Коротышка сунул их в карман и удалился.
Я сознавал, что это смертельно опасно, но всё же решил последовать за ним. К счастью, Рапашин достал газету и погрузился в чтение.
И вот, когда я с превеликой осторожностью крался за коротышкой, мои ноздри защекотал тот самый запах, который я мечтал учуять. Консервированный тунец. Светловолосая девушка в клетчатой юбке и гладко выбритый юноша в расстёгнутой рубашке увлечённо целовались, а на подстилке были расставлены термос, две подставки для яиц, тарелки и коробочки с едой, и среди них — открытая банка с консервированным тунцом.
К сожалению, её заметил не только я. В жестяную посудину погрузилась чья-то морда. Чёрный кот, воспользовавшись тем, что парочке было не до еды, жадно уплетал содержимое банки. Он был так поглощён этим, что не заметил подкравшегося к нему коротышку в кепке. И тот прямо у меня на глазах одним махом накрыл кота своим сачком!
Парочка стала хохотать, а кот отчаянно вертелся в сетке и мяукал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли две повести известного современного македонского писателя: «Белый цыганенок» и «Первое письмо», посвященные детям, которые в трудных условиях послевоенной Югославии стремились получить образование, покончить с безграмотностью и нищетой, преследовавшей их отцов и дедов.
«В джунглях Юга» — это приключенческая повесть известного вьетнамского писателя, посвященная начальному периоду войны I Сопротивления (1946–1954 гг.). Герой повести мальчик Ан потерял во время эвакуации из города своих родителей. Разыскивая их, он плывет по многочисленным каналам и рекам в джунглях Южного Вьетнама. На своем пути Ан встречает прекрасных людей — охотников, рыбаков, звероловов, — истинных патриотов своей родины. Вместе с ними он вступает в партизанский отряд, чтобы дать отпор врагу. Увлекательный сюжет повести сочетается с органично вплетенным в повествование познавательным материалом о своеобразном быте и природе Южного Вьетнама.
Так уж повелось испокон веков: всякий 12-летний житель Лонжеверна на дух не переносит обитателей Вельранса. А каждый вельранец, едва усвоив алфавит, ненавидит лонжевернцев. Кто на уроках не трясется от нетерпения – сбежать и проучить врагов хорошенько! – тот трус и предатель. Трясутся от нетерпения все, в обеих деревнях, и мчатся после занятий на очередной бой – ну как именно он станет решающим? Не бывает войны без трофеев: мальчишки отмечают триумф, срезая с одежды противника пуговицы и застежки, чтоб неприятель, держа штаны, брел к родительской взбучке! Пуговичная война годами шла неизменно, пока однажды предводитель лонжевернцев не придумал драться нагишом – позора и отцовского ремня избежишь! Кто знал, что эта хитрость приведет затянувшийся конфликт к совсем не детской баталии… Луи Перго знал толк в мальчишеской психологии: книгу он создал, вдохновившись своим преподавательским опытом.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Повесть известного шведского писателя Ульфа Старка «Пусть танцуют белые медведи» рассказывает об обычном подростке Лассе: он не блещет в учебе, ходит в потертых брюках, слушает Элвиса Пресли и хулиганит на улицах.Но однажды жизнь Лассе круто меняется. Он вдруг обнаруживает, что вынужден делать выбор между новым образом примерного мальчика с блестящими перспективами и прежним Лассе, похожим на своего «непутевого» и угрюмого, как медведь, отца. И он пытается примирить два противоречивых мира, найти свое место в жизни и — главное — доказать самому себе, что может сделать невозможное…
Перед вами – долгожданная вторая книга о полюбившихся жителях Приречной страны. Повседневная жизнь всех шестерых – наивного Простодурсена, надёжного Ковригсена, неугомонной Октавы, непутёвого Сдобсена, вредного Пронырсена и Утёнка, умеющего отыскивать необычные вещи со смыслом, – неспешна и подробна. В этом завораживающем мире то ли сказки, то ли притчи времена года сменяют друг друга, герои ссорятся и мирятся, маются от одиночества и радуются праздникам, мечтают о неведомой загранице и воплощают мечту о золотой рыбке…
Посреди всеобщей безмолвной белизны чернеет точечка, которая собирается как раз сейчас нарушить тишину воплями. Черная точечка стоит наборе Зубец в начале длинного и очень крутого лыжного спуска.Точку зовут Тоня Глиммердал.У Тони грива рыжих львиных кудрей. На Пасху ей исполнится десять.«Тоня Глиммердал», новая книга норвежской писательницы Марии Парр, уже известной российскому читателю по повести «Вафельное сердце», вышла на языке оригинала в 2009 году и сразу стала лауреатом премии Браге, самой значимой литературной награды в Норвегии.
«Вафельное сердце» (2005) — дебют молодой норвежской писательницы Марии Парр, которую критики дружно называют новой Астрид Линдгрен. Книга уже вышла в Швеции, Франции, Польше, Германии и Нидерландах, где она получила премию «Серебряный грифель».В год из жизни двух маленьких жителей бухты Щепки-Матильды — девятилетнего Трилле, от лица которого ведется повествование, и его соседки и одноклассницы Лены — вмещается немыслимо много событий и приключений — забавных, трогательных, опасных… Идиллическое житье-бытье на норвежском хуторе нарушается — но не разрушается — драматическими обстоятельствами.