Последний бой Йони - [76]

Когда заложники и раненые заполнили самолет, командир, желавший как можно скорее убраться оттуда, попросил своего инспектора по загрузке доложить, сколько в самолете заложников. Инспектор сообщил что собраны все. Халивни, однако, настаивал на том, чтобы тот письменно указал число присутствующих; инспектор написал на листке, переданном Халивни, что в самолете девяносто три заложника и двое убитых гражданских лиц. Халивни попросил назвать имена убитых, поскольку, согласно полученным данным, в Энтеббе было сто шесть заложников. На обороте листка инспектор указал поименный перечень убитых среди заложников: Ида Борович, Жан Маймони. В низу листка отмечено имя третьего; подполковник Йони. Хотя и при повторном подсчете общее число заложников не достигало ста шести, солдаты Голани были убеждены, что все, кроме Доры Блох, находятся в самолете.

Халивни встал со своего стула в первый раз с тех пор, как оставил Шарм, и прошел немного назад, в глубь самолета, чтобы увидеть заложников. Слева от него стояли носилки с убитыми. Над ними лежал на верхних носилках легкораненый из Части. Солдат этот был единственным из отряда спасателей, кто находился в одном самолете с заложниками. Других спасателей освобожденным заложникам никогда в жизни увидеть не довелось — только в первые минуты акции. Халивни положил руку на плечо раненого. Напротив сгрудились заложники, большинство сидят, кто-то стоит, глаза у всех растерянно блуждают; вокруг группы заложников расположились бойцы Голани, врачебная бригада и экипаж самолета. Из-за тесноты Халивни не стал проходить дальше. Остановился. Стояла почти полная тишина.

По белой форме Мишеля Бакоса, украшенной командирскими знаками различия, Халивни понял, кто он такой, и знаком попросил подойти.

— Вы — командир «Эр Франс»? — спросил Халивни на своем ломаном французском.

— Да.

— С вами весь экипаж?

— Да. Но что с моими пассажирами?

— Все здесь, — сообщил Халивни, — кроме Доры Блох. Надо немедленно лететь.

Халивни поговорил с пассажирами, в том числе с Узи Давидзоном, который служил с ним вместе в резерве, и вернулся в кабину. Попросил разрешения взлететь. Он видел из кабины прямо перед собой огневые залпы — перестрелка с контрольной башней продолжалась; оставалось надеяться, что пули не угодят в самолет. «Мы сидим, моторы работают, а со всех сторон — трассирующие пули, — рассказывает Халивни. — Что такое самолет? Груда труб, канатов и кабелей — случиться может все что угодно. У меня мелькнула мысль: Господи, помоги Израилю, чтобы в самолет не попало».

Халивни получил от КП разрешение на взлет. Не прошло и тридцати минут с тех пор, как Халивни очутился у старого терминала, — минут, которые показались ему вечностью, когда четвертый самолет покинул землю Африки и отдалился от огневых залпов. Проехал по диагональной полосе к главной, выровнялся на ней и стал набирать скорость в южном направлении. На большой скорости он промчался мимо нового терминала и поднялся в воздух над озером Виктория. Было двадцать три пятьдесят две по израильскому времени. Всего через пятьдесят одну минуту после приземления первого самолета, доставившего отряд спасателей в Энтеббе, заложники были уже на пути к свободе. Халивни быстро повернул на восток, к границе с Кенией. Через короткое время самолет уже был далеко от Уганды и от всякой реальной опасности.

После того как терминал был основательно прочесан и Муки убедился, что там нет никого из заложников, настал этап эвакуации атакующего отряда Части. Одной из обязанностей Шломо было убедиться в том, что никто не остался из группы вторжения, для этой цели ему был выдан поименный список солдат на бристольской бумаге. Стоя на одном из джипов, он громким голосом стал зачитывать имена. Получив ответ, ставил знак против каждого имени. «Йони Нетаниягу!» — выкрикнул Шломо, дойдя до середины списка, и стал ждать ответа.

— Он ранен, — ответил кто-то. — Его взяли в самолет с заложниками.

Только тогда Шломо вспомнил то, что его память отталкивала весь последний час, — как Йони в момент атаки пошатнулся и рухнул на землю. Шломо продолжал читать список.

Чтение имен закончилось, и группа вторжения Части отправилась, без Йони, к месту стоянки трех самолетов на площадке перед новым терминалом. Там они поднялись в первый самолет, которым прибыли в Энтеббе.

До того момента Шани и его экипаж все время сидели в кабине в защитных жилетах и касках. Рядом на площадке перед новым терминалом стояли еще два «геркулеса» эскадрильи, также с экипажами военно-воздушных сил. Все три прибыли туда на первых стадиях акции, хотя и не без почти катастрофических помех по дороге, которые случились с каждым. После приземления и выгрузки вооруженных сил, приближаясь по подъездной полосе к стоянке, Шани вдруг оказался у поворота, которого здесь не ожидал. По плану путеводителя Джепизен подъездная полоса должна вести прямо к стоянке, без каких-либо поворотов. Фонари на взлетно-посадочных полосах уже погасли, и в темноте было трудно различить их расположение. Шани и Айнштейн слегка задержались, разглядывая в темноте землю у себя под ногами. А Нати, который тем временем уже приземлился и ехал тем же путем за ними, не заметил их остановки. Только увидел вдруг заполнивший стекло кабины силуэт самолета и поспешно нажал на тормоза. Нос его самолета оказался в каких-то метрах от хвоста самолета Шани. Наконец Айнштейну и Шани удалось различить дорогу, и они поехали дальше, до площадки. Нати и Арье, пилот третьего самолета, следовали за ними.