Последний бастион - [42]

— Тогда… — начал кришнанин, но другой, прислушивающийся к их разговору, оборвал его:

— Помолчи, Югач! Не разглашай происшедшего незнакомцам. Откуда ты знаешь, что они не те самые, кого мы ищем?

Другие кришнане, услышав это, столпились вокруг и обнажили оружие. Сердце Феллона юркнуло в его башмаки из мягкой кожи. Фредро молча открыл и закрыл рот, как рыба, выкинутая на берег.

К счастью, первый охранник не согласился с приятелем:

— Брось. Те двое уже давно дали стрекача. А вы, — приказал он землянам, — проваливайте отсюда. Нечего вам тут вынюхивать.

Беглецы не заставили себя упрашивать.

Когда их не могли услышать столпившиеся на ступенях храма жестикулирующие охранники и жрецы, Фредро спросил:

— Теперь все? Я могу вернуться в отель?

— Конечно. Но когда будете писать статью в журнал, не упоминайте меня. И расскажите все Перси Мжипе. Объясните ему, что я не нашел следов исчезнувших землян.

— Понимаю. Спасибо, мистер Феллон, спасибо за вашу помощь. Спасибо, и до свиданья!

Фредро пожал обеими руками руку Феллона и стал оглядываться в поисках кхизуна.

— Придется ехать в омнибусе, — сказал Феллон, — Здесь как на Земле. Стоит пройти короткому дождю, и все экипажи исчезают.

Он оставил Фредро и пошел на запад, собираясь отправиться прямо на постоялый двор Ташина и передать сведения Квейсу, до того как они устареют. Он насквозь промок и с сожалением вспомнил новый дождевик, оставшийся у входа в Сафк, — он мог даже разглядеть его с того места, где сейчас находился. Но он был не настолько глуп, чтобы пытаться подобрать его.

Однако, идя через площадь Кварара, Феллон почувствовал, что у него сильно болит ушибленная нога. К тому же он так устал, что решил завернуть домой, чтобы выпить чего-нибудь и переодеться. Дома найдется старый зимний плащ и сухая одежда.

Так он брел под дождем, опустив голову, но тут его внимание привлекли звуки барабана. Он оглянулся. Вниз по улице Асада двигался отряд гражданской гвардии с копьями на плечах; во главе отряда, отбивая такт, шел барабанщик. По двум белым повязкам на каждом рукаве Феллон узнал отряд района Габанж. По сравнению с ним отряд Джуру выглядел собранием пугал.

Несколько зевак стояли на тротуаре, глядя на гвардейцев Феллон спросил у них, что происходит, но никто не смог дать ему правдоподобного ответа. Когда же отряд прошел, Феллон продолжил свой путь к дому. Открывая дверь, он услышал оклик:

— Мастер Энтон!

Это был Кисаса, гвардеец-осирианин, в древнем шлеме, криво сидевшем на его голове, и с кришнанским мечом, висящим на перевязи через… можно было бы сказать «через плечо», если бы у него были плечи.

Он проговорил на искаженном акцентом балхибском:

— Быстрей собирайте свои доспехи и идите со мной на полигон. Приказано собрать весь отряд Джуру.

— Почему? Началась война?

— Не знаю. Я лишь исполняю приказ.

«О Бакх! — подумал Феллон. — Почему это случилось именно сейчас?»

— Отлично, Кисаса. Идите, я приду вслед за вами.

— Прошу прощения, сэр, но это запрещено. Я должен вернуться вместе с вами.

Феллон надеялся как-то увильнуть и все же нанести визит Квейсу, но Кордак, очевидно, предвидел, что некоторые его гвардейцы постараются избежать мобилизации, и приказал принял меры. Не стоило и пытаться убежать от Кисасы, который мог перегнать кого угодно.

Феллоном руководила не трусость — он не имел ничего против хорошей схватки, — а опасение, что позже он не сумеет передать сведения Квейсу.

Он печально вздохнул:

— Подождите, пока я оденусь.

— Поторопитесь, добрый мой сэр, кроме вас мне нужно привести еще троих. У вас есть красная одежда?

— У меня не было времени раздобыть ее. Не хотите ли выпить перед уходом?

— Благодарю вас, нет. Вначале долг. И я чрезвычайно взволнован. А вы?

— Весь дрожу от волнения, — пробормотал Феллон.

Плац гудел. Отряд был почти в полном составе, нескольких опоздавших ожидали с минуты на минуту. Кордак, оседлав очками нос, сидел за столом, перед которым толпились желающие избавиться от действительной службы.

Кордак выслушивал каждого и быстро принимал решение, обычно отклоняя просьбу об освобождении. Тех, чьи доводы он находил незначительными, капитан отсылал прочь, обрушив на них гневные тирады по поводу трусости нынешнего поколения и сожаления о героических временах предков. Жалующихся на болезни быстро осматривал Квоуран, живший по соседству врач, сведший диагностику к пересчитыванию глаз и конечностей.

Феллон подошел к стене; к ней было прислонено около двухсот новых мушкетов. Вокруг них толкалось множество гвардейцев. Они брали мушкеты в руки, разглядывали их и гадали, как их можно было бы использовать. Феллон взял оружие и провел по стволу рукой — на стволе был прицел. В это время по плацу разнесся голос Кордака:

— Внимание! Поставьте ружья на место и отойдите к противоположной стене. Я в нескольких словах сообщу вам то, что должен сказать.

Феллон, зная, что кришнан никогда не ограничится одним словом там, где можно употребить десять, приготовился к долгой речи.

— Как уже знает большинство из вас, армии варваров Квааса нарушили священные границы древнего Балхиба и движутся на Занид. Наш священный долг — разбить их и отбросить туда, откуда они пришли. Перед вами оружие, на которое я намекал раньше. Это настоящие, пригодные к употреблению ружья, такие же как у землян, но изготовленные тайно здесь, в Заниде.