Последний альбом - [43]

— Да, давайте зайдем, — поддержал Ваня. — Я гитару другую возьму.

Настя уже стояла на пороге и держала на руках Андрюшку. Она услышала голоса и вышла встречать.

— Ну, как он себя вел? — спросила Милана, забирая сына.

— Такой непоседа, кошмар, — покачала Настя головой. — Но вообще — все хорошо. Да, малыш? — Она потрепала кроху за щечку, и Андрюшка заулыбался.

Саша решил подождать ребят у Миланы с Димой и поиграть с Андрюшкой. Они давно, с самого Андрюшиного рождения поладили, поэтому он всегда радовался, когда Саша приходил в гости, и охотно играл с ним.

Вернулись парни. Максим достал клавиши, завернутые в майки, а Ваня заменил свою акустическую гитару электрической. У Паши и Саши своих инструментов, увы, не осталось — Паша почти сразу же пустил барабаны на производство множества бытовых вещей, а Саша свой бас не привез на их последнюю нормальную репетицию — забыл дома. Поэтому сейчас оба они играли на общественных инструментах — тех, что имелись в последней сохраненной репетиционной комнате. Впрочем, в ней всегда находились три гитары, два баса и две барабанных установки, а также клавиши — весьма недурственный комплект, играть на таком наборе можно было все, что душе угодно.

— Ну, пока, — сказал Саша, отдавая Андрея маме, как только вернулись ребята.

— Пока, — ответила Милана. — Вы нам покажите, когда сделаете видео. Там же еще какие­то кадры будут, Саша говорил, ну и ­вообще хочется посмотреть на готовый результат.

— Конечно, о чем речь, — сказал Максим. — Выдадим вам подарочный экземпляр. Ну что, — повернулся он к парням. — Пора переходить к следующему этапу планов на вечер?

Над репетиционной комнатой, казалось, время было не властно. В ней были такие же белые, в маленьких дырочках стены из звукоизоляционного материала, на полу — черный ковролин, усыпанный щепками от барабанных палочек и клубками намертво спутанных проводов для комбиков.

Когда Саша находился здесь, ему иногда казалось, что вот сейчас он откроет оббитую мягкой тканью дверь, выйдет в освещенный коридор, в котором курят отдыхающие музыканты, спокойно минует его, выйдет за угол, поднимется наверх по длинной широкой лестнице и, щуря отвыкшие от яркого света глаза, зашагает в сторону метро по залитой лучами ослепительного закатного солнца улице. Увы, Саша знал точно, что за дверями теперь все совсем по­другому.

— Ребята! — обратился Ваня к распутывающей шнуры и подключающей инструменты команде. — Я сейчас хочу рассказать вам, что надумал. Слушайте. Давайте все эти песни, и новые и старые, оформим в альбом, да так и назовем — «Последний альбом». А? Мне кажется, неплохое название... — добавил Ваня и задумался.

Забавно, подумал Саша. Мысли сходятся. Про себя он так и называл всю эту затею — последний альбом, как минимум, потому, что это и был бы их последний альбом на данный момент, просто по факту. Пусть будет «Последний альбом», почему бы и нет.

— В общем, записать все на болванки, видео и музыку, положить в прочную упаковку и спрятать тут, на заводе, в место по­укромней, — продолжил Ваня. — Пусть лежит себе, есть же не просит. Мало ли, может, найдет кто­то потом. Чем черт не шутит. Сделаем такой вот своеобразный последний релиз нашей группы. Может быть, это будет вообще последний альбом музыкальной группы на Земле? Как звучит­то, а? — Ваня усмехнулся.

— Я знаю, кто его найдет. Дети эмо­панков, — заметил Максим. Паша засмеялся.

— Ну и неплохо будет, кстати, — серьезно ответил Ваня. — Послушают хоть истории из мира, в котором довелось когда­то жить их родителям... Если, конечно, не будут дикими настолько, что наделают из дисков зеркалец и ожерелий на шею, — Ваня грустно улыбнулся. — А насчет того, что это прям совсем последняя запись, можете не переживать. Может, сделаем еще что­нибудь. Предлагаю потом всем заняться сольными проектами. У кого какие идеи появятся, будем вместе реализовывать.

Вот даже как. Сама затея спрятать альбом в цеху была достаточно детской — что­то в духе записок, которые Саша с маленьким братом писали на клочках бумаги, а затем закупоривали в бутылки и выбрасывали подальше в море, когда отдыхали на побережье с родителями. Вдруг кто­то найдет и сможет прочесть их детские каракули, пусть и через много лет? Музыканты в каком­то смысле навсегда остаются детьми, до конца жизни предпочитая игры с любимыми шумящими игрушками многим другим «серьезным делам». Даже тут, на базе, где, казалось бы, совсем не до музицирования, некоторые все же не смогли оставить свое любимое дело.

Саша, кстати, почему­то не обратил внимания на второстепенный, несколько пессимистичный подтекст названия, предложенного Ваней. Да и потом, ну какая разница, как альбом будет называться? Все, что они задумали, было так здорово, и погружаться в тягостные размышления Саше совсем не хотелось. Распутать бы побыстрей шнур от баса да начать играть.

— Ну ладно, потом еще, после репетиции поболтаем, если хотите... времени уже мало осталось. Давайте играть. Паш, ставь на метрономе девяносто. Смотри, бас тут такой... Соль...

И Саша целиком погрузился в осмысление басовой партии, на какое­то время забыв обо всем — и о проходе на «Парк Победы», и даже про альбом. Наконец, через двадцать минут четыре ноты все­таки склеились в незамысловатый басовый рифф. Он за­играл ровно, Ваня стал играть на гитаре и запел, музыка звучала все уверенней и уверенней, переливалась красивая мелодия... у Саши стало так хорошо на душе, как не было уже очень давно. Впервые за последнее время он, кажется, вдруг почувствовал себя спокойным и счастливым человеком.