Последние сто дней рейха - [156]

Ближе к двенадцати часам следующего дня немцев удалось сдержать, но через несколько часов части Власова оставили город. Буняченко объяснил командиру полка, что их попросили уйти чехи, так как не нуждаются более в их помощи; танки маршала Конева уже находятся на подступах к городу.[48]

Власовцы опасались, что соотечественники их не пощадят, и ушли из города, который помогали спасти. Сбитые с толку и озлобленные, они двинулись на юго-запад. В отличие от похода на Прагу, теперь их никто не встречал цветами, не раздавал еду и не кричал "на здоровье!".[49]

В Ялте Черчилль и Рузвельт согласились вернуть советских граждан в соответствующие оккупационные зоны, и большая часть тех, кто ушел на Запад, были в конечном итоге переданы русским. Временами это делалось с применением насилия со стороны англоамериканских охранников. В австрийском городке Линце группа казаков отказалась садиться в грузовики для эвакуации. Они окружили цепью свои семьи и голыми руками отбивались от британцев. По меньшей мере шестьдесят казаков погибли в ходе этой стычки, а остальные бросились в реку Драва, предпочитая утонуть, чем возвращаться в СССР.

Во второй половине дня генерала Рудольфа Труссена, командующего немецкими войсками в Праге, привели с завязанными глазами в штаб Чешского национального революционного совета, где уже находился под арестом его сын. Какой-то повстанец снял с него повязку; она смешно повисла на одном ухе, но генерал спокойно дожидался, пока ее не сняли полностью.

Несмотря на то, что генерал представлял разбитую армию, он спорил в течение почти четырех часов до тех пор, пока не уговорил чехов пропустить его людей на запад для сдачи американцам. Настроение у него, однако, было подавленное. В этот момент в комнату ввели его сына с перевязанной головой. "Все, что я могу сделать, так это пойти домой, сесть в канаву и смотреть на синее небо, — сказал генерал. — Однако мы заслужили это".

Это был день возмездия. По всему городу чехи расправлялись с немецкими солдатами и гражданскими лицами с яростью, которая накопилась в течение долгих лет оккупации.

Вскоре Прага стала свободной, и к тому времени когда наконец подошли русские, улицы были практически свободны от немцев. Русские приписывали себе освобождение Праги и западной Чехословакии и это должно было стать сильным оружием в последующей борьбе за власть в стране.

К утру 8 мая единственным местом тяжелых боев на Восточном фронте оставалась Югославия, где партизаны Тито практически окружили 200 000 солдат группы армий «Ф». За последние два месяца было уничтожено около ста тысяч немецких солдат.

Группа армий «Юг» под командованием Рендулича, австрийского историка, держала оборону от южной границы Австрии до границы с Чехословакией; однако после падения Вены четыре армии Рендулича практически боев не вели. Уверенный в том, то американцы и англичане присоединятся к нему в борьбе против большевиков, Рендулич отправил посланника к генерал-майору Уолтону Уокеру из 20-го американского корпуса за разрешением перебросить немецкий резерв через американскую линию фронта на восток. Уокер дал резкий отказ, и лишенный иллюзий Рендулич, которому ничего не было известно о переговорах в Реймсе, взял на себя ответственность за прекращение военных действий против Запада в девять часов утра того же дня. Четыре армии, противостоявшие русским, получили приказ прекратить сопротивление и уйти на запад.

На северном фланге Рендулича фельдмаршал Шернер, который еще раньше отвел свои войска и ушел с ними к американцам, получил телеграмму от Деница с информацией о том, что в полночь вступает в силу договор о полной и безоговорочной капитуляции. Начиная с этого момента все действия должны были быть прекращены, а войска оставаться на месте. Некоторые офицеры его штаба считали, что их предали, но Шернер воспринял эту ситуацию философски. Он приказал своим войскам разбиться на небольшие подразделения и уходить как можно быстрее на запад, забирая с собой по возможности гражданских лиц.

В десять часов утра полковник генерального штаба Вильгельм Майер-Детринг в сопровождении четырех американцев прибыл на командный пункт Шернера, находившийся в восьмидесяти километрах от Праги. Майер-Детринг рассказал Шернеру, что его освободили от командования сразу же после того, как капитуляция вступила в силу.

Шернер послал свои последние сообщения, а затем решил лететь на самолете в Тироль, чтобы выполнить приказ Гитлера и взять на себя командование "Альпийской крепостью".[50]

Ганс-Ульрих Рудель, любимый летчик Гитлера, узнал об окончании войны когда вернулся из полета на базу севернее Праги. Он собрал своих летчиков, поблагодарил их за храбрость и преданность и пожал каждому руку.

Вместе с другими шестью летчиками на трех «Юнкерсах-87» и четырех «Фоккер-Вульфах-190» они полетели к американской линии фронта, где Рудель надеялся подлечить свою ногу. Пролетая над большим аэродромом Китцинген в Баварии, Рудель сверху увидел марширующих американских солдат и повел всю группу на посадку. Когда он открыл кабину, американский солдат наставил на него пистолет и схватил за золоченые дубовые листья. Рудель оттолкнул его и закрыл кабину. К самолету подъехал джип с несколькими американскими офицерами, которые и отвезли его на медпункт для оказания первой медицинской помощи, где обработали его окровавленную культю. Затем Руделя сопроводили в офицерскую столовую, где его товарищи тут же вскочили на ноги и отдали по-гитлеровски честь. Переводчик сказал Руделю, что американский комендант запрещает делать это, и спросил, говорит ли тот по-английски.