Последние потомки - [30]

Он не закончил, а Элиза уже знала, что он имеет в виду. Нью-Йорк-Сити и Бруклин ломились от ирландцев и немцев, которым не хватало работы. Чернокожим приходилось конкурировать с ними, а в городе никому не нужно было еще больше освобожденных рабов, прибывающих с Юга в поисках заработка. Из-за этого шли разговоры о том, чтобы город объединился с повстанцами. Вот почему демократы-медянки в Нью-Йорке симпатизировали конфедератам и желали поражения Союзу.

Грейс обдумывала все это с той же злобой и беспомощностью, с какими проживала воспоминания своей прабабки о местах «только для белых». Все это было неправильно, но Грейс ничего не могла поделать. Она смотрела на поднос с посудой и вдруг осознала, что этот момент был похож на ее предыдущее переживание в «Анимусе». Ее прабабка убирала дома богатых белых дам, и Грейс подумала, что в этом смысле целые поколения ее предков не держали в своих руках ничего, кроме подносов с грязной посудой. Она поставила поднос с излишним усилием, и сервировочная ложка упала с него на пол. Она оставила ложку там, хотя и почувствовала, как симуляция слабеет.

– Элиза? – окликнул ее пожилой мужчина, который был одновременно ее отцом и Дэвидом. Так как его симуляция была экстраполированной, он проживал этот момент таким, каким его запомнила Элиза, и ему было легче оставаться синхронизированным. – Что-то не так?

– Ничего, – ответила Грейс.

– Не похоже, чтоб ничего, – сказал он.

Грейс заставила себя нагнуться и поднять ложку, и она почувствовала, как симуляция усиливается.

– Я знаю, что ты беспокоишься из-за меня, – продолжил отец Элизы. – Но я больше волнуюсь за тебя. Я хочу видеть, что о тебе кто-то заботится, прежде, чем меня не станет…

– Пожалуйста, не говори… – воскликнула Элиза.

– Я говорю правду, – он поднял грубую мозолистую руку. – Нет смысла скрываться от нее. Правда всегда тебя настигнет. Твоя бабушка никогда не видела свободы, но я удостоверился в том, что мои дети появятся на свет свободными. Я знаю, ты хочешь чего-то большего, чем вот это, и я желаю тебе большего. Однажды у тебя будет большее, гораздо большее. Я знаю, что будет. Но сейчас трудные времена, и сейчас у тебя есть работа и вроде как работодатель.

Обе – и Элиза, и Грейс – смотрели на него несколько мгновений и обе понимали, что он прав. Грейс не могла изменить эту историю, сколько бы злобы она ни испытывала на этот счет, и противостояние только выбросит ее из симуляции. Она явилась сюда, потому что Монро сказал, что найти частицу Эдема – лучший способ обезопасить себя и Дэвида. Этим-то она и должна заняться.

– Да, отец, – сказала Элиза. Она подошла к нему и помогла собрать столовое серебро.

– Ты решительная и смелая, – сказал отец. – Ты носишь имя своей бабки с достоинством.

– Надеюсь, – ответила Элиза.

Грейс позволила сознанию Элизы выйти из угловой комнатки и занять всю недвижимость ее разума. Элиза немедленно взялась за уборку стола и мытье посуды, справляясь наравне с отцом, хотя он в последнее время делал все несколько медленнее и вздрагивал от болей в суставах, когда думал, что она не смотрит на него. И хотя со временем это становилось все более явным, мистер Твид пока не видел причины уволить ее отца.

Они отнесли всю посуду на кухню, где ею должен был заняться помощник Маргарет, а затем отец Элизы должен был отполировать все серебро. Маргарет приготовила рульку из ягненка, которая предназначалась для гостей мистера Твида, но тот не позволил ее подавать, поэтому необыкновенное и исключительно вкусное блюдо отправилось на стол немногочисленной прислуги. Они ели все вместе за кухонным столом, но очень быстро, поскольку гости должны были скоро уходить. Маргарет даже достала немного мятного соуса к мясу.

Когда их обед подходил к концу, они услышали, как открылась дверь библиотеки, и мужские голоса, перебивающие друг друга, послышались в главном зале. Элиза с отцом вышли узнать, не нужно ли чего гостям, которые вышли через центральный вход, один за другим уселись в свои экипажи и уехали в теплую ночь. Когда они разъехались, мистер Твид вызвал отца Элизы в библиотеку и закрыл за ним дверь. Элиза забеспокоилась, она даже подумала, что рискует нажить неприятности. Она встала у металлической решетки, расположенной в стене, невысоко над полом примыкающего к библиотеке коридора, через которую было слышно разговор.

– Есть ли способ это остановить? – спросил отец.

– Я сомневаюсь, что даже отмена призыва поможет в данный момент. Это уже не та проблема, которую можно решить, но ею можно управлять.

– Насколько все плохо?

– Будет нечто такое, чего этот город еще не видел, – сказал мистер Твид. – Или даже эта страна.

– Хуже, чем полицейские бунты?

– Мне кажется, да. Но добро восстанет из пепла. Я буду здесь, и за мной будут стоять все силы Таммани-Холла, чтобы заново отстроить этот город со всей мудростью и мощью. Но надо действовать быстро. Ты готов принять вызов?

– Готов, мистер Твид, – ответил отец.

– У меня письмо, которое ты должен доставить. Мне нужен связной, который не вызовет интереса или подозрений. Также мне нужен тот, кому я могу доверять, и за многие годы я стал доверять тебе.