Последние потомки - [29]

– Все хорошо, – ответила Грейс.

Мужчины нахмурились, а один из них усмехнулся. Грейс чувствовала, как симуляция отвергает ее, как будто ее выталкивали из поезда метро, а мир превращался в одно сплошное пятно. Она взглянула на Дэвида. Его расширившиеся глаза умоляли ее что-то сделать, что-то сказать, но это должно было быть что-то уместное.

Грейс ненавидела эту часть «Анимуса». Она ненавидела отказываться от контроля разума, он всегда был той вещью, которой никто не имел права касаться. Ее разум был ее дворцом, ее храмом и ее садом – всем сразу. Но теперь в голове был кто-то чужой, и он пытался попасть внутрь, какие-то незаконно проникнувшие сюда мысли пытались организовать пространство и занять жилплощадь.

– Элиза, да что с тобой такое? – спросил здоровяк.

– Ничего, – ответила Грейс. Она была его служанкой, и ей была ненавистна сама эта мысль. Вероятно, от нее ожидали, что она будет называть его «сэр» и делать реверансы.

– Должно быть, это все жара, мистер Твид, – сказал Дэвид, хотя Грейс уже не могла назвать его Дэвидом. Выражение его глаз было более взрослым, и в нем видна была тревога. – Если ей нужно прилечь, я могу закончить подачу блюд сам, сэр.

Симуляция стала еще более размытой, и Грейс уже чувствовала, как двери захлопываются прямо перед ней, оставляя ее снаружи симуляции.

Здоровяк повернулся к Грейс.

– Это так? Тебе нужно прилечь?

Вторгающееся сознание ощущало отчаяние, изо всех сил стараясь пробраться внутрь. Если Грейс не откроет двери и не пустит его прямо сейчас, она вылетит из симуляции, и тогда Дэвид останется один. Грейс не могла этого допустить, поэтому она стиснула зубы от ненависти и, обижаясь на Монро за то, что заставил ее все это пережить, разрушила баррикады собственного разума. В него ворвалась Элиза – тихая девушка, потерявшая мать в восьмилетнем возрасте. Отец любил ее и сам заботился о ней, как мог, эти последние девять лет, находясь на службе у мистера Твида. Элиза не могла подвести его.

– Мне так жаль, мистер Твид, – сказала она и склонилась в реверансе. – Я будто утратила самообладание на мгновение. Это, должно быть, от жары. Простите, сэр.

– Все в порядке, – ответил мистер Твид, положив свои толстые руки на пояс. – Тебе уже лучше?

– Мне лучше, – ответила Элиза. – Все прошло.

– Хорошо, – сказал мистер Твид. – Подай мне еще утки.

– Да, сэр, – сказала Элиза, повернувшись к буфету, где стояли блюда.

Помимо утки там были устрицы, ростбиф из вырезки, ветчина с соусом из шампанского и пикальное мясо[4]. Элиза взяла блюдо с уткой и подала мистеру Твиду, а когда он положил себе порцию, она обошла вокруг стола и поднесла блюдо каждому из гостей.

– Босс, твоя кухарка хороша, как Ранхофер, – сказал мистер Коннолли, коренастый мужчина с квадратной головой.

– Я, черт побери, надеюсь на это, – ответил мистер Твид. – Я посылал ее к Дельмонико, чтобы она училась у него. И не называй меня боссом.

– Мне нравится это слово, – сказал мистер Холл, и в его глазах под пенсне сверкнули огоньки, а элегантная борода дернулась от улыбки. – Босс Твид. Вам идет.

– Посмотрим, привяжется ли оно к вам, – сказал мистер Суини с усмешкой, от которой перекосились его густые широкие усы.

– Привяжется так привяжется, – сказал мистер Твид. – Я принимаю людей в этом городе такими, какие они есть, и они могут называть меня, как им угодно. Но здесь – только Твид или Билл, поняли?

Мистер Твид откинулся на стуле.

– Или Великий Верховный Вождь, – добавил он, и над столом раздался смешок. – Жаль, генерал Сэнфорд не смог к нам присоединиться. Но меня заверили, что завтра он пойдет на сотрудничество с нами.

– Он отзовет войска? – спросил мистер Суини. Мистер Твид кивнул.

Элиза и ее отец прислуживали гостям еще час или около того, пока не закончилась еда, большую часть которой употребил мистер Твид, и вино, которое, по большей части, пили остальные.

– Джентльмены, – заявил мистер Твид, – каким бы прекрасным ни был этот вечер, мы должны обсудить несколько важных вещей, прежде чем разойдемся. И моя жена недвусмысленно дала понять, что ждет меня до заката. Переместимся в библиотеку?

Остальные согласились и поднялись со своих мест. Все вместе вышли из столовой в центральный зал, и мгновение спустя их голоса смолкли за закрытой дверью библиотеки.

– Давай уберем эти объедки, – сказал отец Элизы. – А потом посмотрим, что Маргарет приготовила для нас на кухне.

– Хотелось бы мне, чтобы мистер Твид нанял еще прислугу, – сказала Элиза, складывая друг на друга опустевшие серебряные блюда. Особняк мистера Твида был небольшим, но двоих слуг, кухарки и поденщика было недостаточно. К тому же Элизе хотелось чего-то большего, чем убирать дом мистера Твида. Ей хотелось сделать что-то по собственной воле, как это могли делать другие чернокожие мужчины и женщины. Может быть, открыть магазин или ресторан…

– Ему нет смысла нанимать кого-то еще, – ответил отец. – Мистер Твид здесь почти не бывает. Если бы он не использовал этот дом для встреч со своими партнерами, как он это делает, я сомневаюсь, что он вообще кого-то из нас держал бы. Скажи спасибо. Нам могло бы быть и хуже. Полно народу…