Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses - [78]

Тем не менее именно Слэш нашел Адлеру замену — 29-летнего Мэтта Сорума из Калифорнии, который совершил свой большой прорыв, исполнив ударную партию в дебютном альбоме Тори Амос «Y Kant Tori Read» (отступление в сторону софт-рока, которое Амос впоследствии решила не переиздавать). Это привело Мэтта к сотрудничеству с The Cult, которые в процессе своего переформирования превратились из скромных и таинственных готов из Северной Англии в монстров стадионного рока с таким монолитным звуком, на фоне которого AC/DC звучали как Мадонна. Сорум был рокером до мозга костей, хорошо подходил по темпераменту и вырос, восхищаясь Китом Муном и Рождером Тейлором — ребятах, которые катались на «Роллс-Ройсах» со своими куклами, пили шампанское и заезжали на машине прямо в бассейн. «Так я представлял себе рок-звезду, и поэтому тоже решил ею стать. Уже подростком я боготворил рок-н-ролльное дебоширство, секс, наркотики и вечеринки».

«Я вспомнил, что видел, как Мэтт играет в The Cult, и подумал, что он единственный хороший барабанщик, которого я слышал вживую, поэтому позвонил и пригласил его, — рассказывал Слэш. — Мы почти сразу оказались в студии, стали репетировать свой материал и очень быстро свели основные треки от начала до конца. Но это было чертовски большое количество материала и довольно масштабная работа». У Алана Нивена другое мнение. «Мэтт — грамотный барабанщик, но он не мог заменить Стивена. У него прекрасная устойчивость, но в то же время тяжелая рука. Он не может играть с тем же чувством, что Стивен».

Как и предсказывал Иззи, с приходом Сорума сбился пульс всей группы, но по многим критериям он им подходил и на какое-то время дал импульс, который был нужен. «Я заменял барабанщика-наркомана, верно? Но вся разница была в том, что он принимал героин, а я кокаин». «Стивен не был готов к завязке и к борьбе с собой, — рассказывал Слэш. — А я был готов завязать, поэтому за такой короткий период времени через многое прошел ради того, чтобы записываться в студии. Я знал, что моя настоящая цель в жизни — играть, записываться и гастролировать, и был на 200 процентов в этом уверен». Но сомнений было все больше, и группа дала трещины. «Мы каждый день делаем выбор, — рассказал Алан Нивен Джону Хоттену в 2011 году. — Во время работы над «Use Your Illusion» Слэш сделал свой, а я полностью его понимал, хотя и по сей день с этим выбором не согласен». Сейчас Алан вспоминает, благодаря какому событию он понял, что политика группы необратимо изменилась и перестала следовать девизу «один за всех». «Как-то в пятницу вечером мы со Слэшем отправились послушать игру Альберта Коллинза, блюзового гитариста, и в воскресенье днем я добрался домой чуть ли не ползком, будучи настолько под коксом, что пришлось принять таблетку экса [экстази], чтобы уменьшить эффект». В какой-то момент в эти потерянные выходные они сидели вдвоем дома у Слэша в Лорел Каньон. «Под кокаином никогда не запоминаешь разговоры, — говорит Нивен. — Но я очень отчетливо помню наш разговор со Слэшем. Основная мысль была в том, что он очень расстроен тем, как идут дела с «Use Your Illusion». Ему казалось, что одна песня в таком эпическом стиле, может быть, и уместна, но так много? Я попытался убедить Слэша, что нужно донести эту мысль до Акселя. А он посмотрел на меня и сказал: «У моего папы полный шкаф золотых и платиновых дисков и нет своего сортира, куда можно отлить. Я сделаю все, что угодно, чтобы получить чек. Я пойду на компромисс». И Слэш сдался. С этого момента главным стал Аксель».

В то же время Алан Нивен и Аксель Роуз постепенно отдалялись друг от друга, и отчасти этому способствовал тот факт, что Дуг Голдстейн с Акселем, наоборот, сближались. Слэш видел, как разражается очередная борьба за власть. «Мы находились в очень нестабильном положении, и в любой момент мог произойти взрыв, — объяснил он. — Алан не собирался терпеть дерьмо Акселя, а Акселя это бесило, и между ними началась война. Оглядываясь назад, я думаю, что, хотя это было бы совсем не весело, но единственное, что мы могли бы тогда предпринять, — это отказывать Акселю во всем, чего он хотел. Не думаю, что так дела бы шли продуктивно, но из-за того, что мы постепенно стали мириться со всем, лишь бы продолжать работать, вырос настоящий монстр».

Поначалу, когда Сорум заменил Адлера, скорость, с которой стал появляться новый материал, компенсировала все разногласия. И, хотя на весь процесс создания альбома потребовалось два года и семь студий звукозаписи, одной из самых замечательных характеристик «Use Your Illusion» является то, насколько быстро записали основные треки. Но потом возникли различные мнения о том, как же все-таки альбом должен звучать. «С новым барабанщиком мы записали тридцать шесть песен за тридцать шесть дней, так что дурака не валяли, — вспоминал Слэш. — Когда основные треки были готовы, я еще три недели записывал гитарную партию, что для тридцати песен тоже довольно быстро. Иногда мне удавалось записать две песни за день. Но мы зашли в тупик, когда дело дошло до синтезатора. Я никогда не был согласен с его использованием. С одной стороны, отчасти все получилось блестяще, но, с другой стороны, с синтезатором мы перешли в новое направление, а это стало началом конца. И из-за него весь процесс записи занял целую вечность. Иногда все получалось быстро, но большую часть времени не получалось ничего. Основная музыка уже и так была готова, а все остальное было в альбоме не так уж и нужно. Именно этим я больше всего недоволен».