Последние дни - [68]

Минерва задумалась и потом прочистила горло.

Она произнесла несколько слогов, сначала нечетко, с остановками, как будто кто-то пытается имитировать бульканье раковины. Потом в ее речи появился ритм, а странные звуки начали складываться в слова.

Дальше Минерва перешла к стихам и рефренам, произнося их нараспев. Я узнал некоторые фразы из второй песни, и мои пальцы бессознательно задвигались, играя в воздухе басовое сопровождение. Я так увлекся, что не заметил, когда она начала петь.

Пол немного задрожал. Возможно.

— Прекрати! — рявкнула доктор Проликс.

Минерва замолчала, встряхивая головой, как будто ее вырвали из транса.

— Извините.

— Мне всегда было интересно, как это работает, — сказала доктор Проликс.

— Как это работает? — спросил Кэл. — Что «это»?

— Последний раз враг приходил семьсот лет назад, еще до моего рождения. Однако Ночной Мэр уже родился к концу тех времен.

Я удивленно вытаращился. Ладно, эта женщина говорит о столетиях… о том, что живет на свете уже столетия. Я чувствовал, как мозг пытается отключиться, типа как когда какой-нибудь сумасшедший разглагольствует в подземке, а ты хочешь, но не можешь перестать слушать.

Доктор Проликс вытянула над своим столом руку.

— Ты когда-нибудь задумывался, Кэл, как удавалось справиться с предыдущими вторжениями? Без сейсмографов? Без уоки-токи и сотовых телефонов?

— Ммм… Может, они не так уж хорошо и справлялись? — сказал он. — Конечно, у них на пути не вставала национальная безопасность, затрудняя доставку лекарств в районы вспышек, и не существовало подземных туннелей, по которым враг теперь может забираться очень далеко. Но им приходилось очень нелегко. Сколько они потеряли в последний раз? Двести миллионов человек?

— И все же человечество выжило. — Она сложила руки. — Согласно легенде, им не нужно было ждать, пока черви поднимутся. Некоторые инферны, называемые бардами, были способны вызывать их на поверхность. Дозор устанавливал ловушки и засады, убивая врага тогда и там, где ему было удобно.

Кэл вздохнул.

— И мы верим в это?

Доктор Проликс кивнула.

— Ночной Мэр еще ребенком видел, как это происходило. Видел, как женщина вызывала червя. — Ее блестящий взгляд скользнул по нашим лицам. — Вместе с пятнадцатью барабанщиками, звонарями, человеком, трубящим в раковину моллюска, и огромной толпой, ждущей, когда произойдет убийство.

«Раковина моллюска? — подумал я. — Замечательно. Похоже, мне придется освоить еще один инструмент».

— Парень, — сказала Ласи, хлопнув Кэла по плечу, — почему ты никогда не рассказывал мне об этом?

— Сам впервые слышу, — пробормотал он.

— Некоторые старые методы утрачены. — Доктор Проликс перевела взгляд на свои руки. — Многие из нас сгорели во времена инквизиции.

— Опять они, — сказал Кэл.

— Но это знание, похоже, не полностью потеряно. — Доктор Проликс посмотрела на Минерву. — Где ты живешь, дитя?

— Ммм… В Борумхилле.

Доктор кивнула.

— Там похоронены некоторые старые семьи.

— Похоронены? — переспросила Минерва.

У меня отвисла челюсть.

— Вы хотите сказать, что, типа, мы поем песни, которые придумали мертвецы?

— Блестящая идея, Захлер, — сказал Кэл. — Послушайте, доктор Проликс, это просто называется принимать желаемое за действительное. Даже если Дозор когда-то давным-давно знал, как вызывать червей, эта информация утеряна, сгорела на столбах инквизиции. С какой стати она должна сохраняться, дожидаясь, пока кто-то спустится в подвал, в особенности здесь, в Новом Свете?

— Не знаю, Кэл.

Он покачал головой.

— Мы видели это один-единственный раз, и тот эксперимент едва ли можно назвать управляемым. Больше похоже на совпадение. Враг любит кормиться, когда собирается большая толпа, типа недавних волнений в Праге.

Доктор Проликс какое-то время молчала, и я немного расслабился. Может, они поставят крест на всей этой истории с Минервой и просто отвезут нас обратно в Нью-Джерси. Мы находились здесь всего полчаса, солнце еще светит ярко…

— Нет, — сказала Алана Рей. — Это было не совпадение.

Все посмотрели на нее. Она содрогнулась, трижды дотронулась до груди и ткнула дрожащим пальцем в доктора Проликс.

— Я могу видеть некоторые вещи. У меня неврологическое заболевание, которое может вызывать болезненные пристрастия, утрату контроля над моторикой и галлюцинации. Но иногда это не галлюцинации, мне кажется, а реальность, которая складывается из узоров вещей. Я могу видеть музыку, и я часто видела, как происходили некоторые вещи во время наших репетиций, и когда играла «Армия Морганы»…

— «Армия Морганы»? — спросила Ласи. — Это у них гитарист инфицирован?

— Самой Морганой, — ответил Кэл.

— Но не их певица. — Алана Рей дернула головой, указывая на Минерву. — Вот почему мы сделали зверя реальным, не они.

«Чудесно, — подумал я. — В Нью-Йорке тысяча групп, но я, конечно, должен был оказаться в той, которая способна вызывать монстров».

— Алана Рей права. — Перл шагнула вперед и остановилась прямо перед красной линией. — И это не только Минерва. Все в новом звуке в той или иной степени сталкивались с этим. — Она посмотрела на Кэла. — Ты всегда говоришь, как природа хранит вещи: в наших генах, в болезнях, которые мы разносим, даже в наших домашних животных. Все, что нам нужно для борьбы с червями, есть вокруг нас. Может, и музыка часть этого.