Последние дни Нового Парижа - [43]
Он становится изысканным трупом. Его переделывают без участия художника.
И напоследок, по мере того как тусклая аккуратность акварельного манифа уступает место вероятностной лихорадке, наваждению, которое мечтает о самом себе, сотворенные им изящно-безупречные здания опять делаются не такими совершенными. Они колышутся. Теряют краски. Их контуры проступают слишком интенсивно, и линии снова неверны. Они вспоминают о своих трещинах. И наконец, выдохнув облака каменной пыли, они снова превращаются в руины или исчезают, покрываются следами времени или шрамами истории. Париж становится Парижем.
Кто-то кричит. Сглатывает. Свет меняется. Солнце стремится к горизонту, как будто спеша завершить этот день. Тибо опускается на колени. Он стоит на коленях у входа в Париж. Склоняет голову. В городе все по-прежнему.
Перед Тибо вместо Гитлера стоит изысканный труп. Снова высокий. Лицо старика, лист в волосах. Наковальня и прочие куски образуют тело. Он наклоняется к Тибо… нет, понимает юноша, нет! Он кланяется. Он прощается.
Тибо встает, чтобы поклониться в ответ.
Изысканный труп поворачивается и вежливо отходит от него, шагает через границу, в девятнадцатый арондисман. Где довольно скоро мирные жители и партизаны узнают: что-то случилось.
Оккупантам не понадобится много времени, чтобы вернуть себе власть над этими границами. План по переделке города провалился, так что они вновь прибегнут к старым методам контроля и сочинят новый. Тибо находится снаружи, и акварельный фюрер своим взглядом очистил пространство вокруг него. В течение нескольких часов границы будут открыты.
Изысканный труп сворачивает на бульвар Серюрье. Части его тела мелькают, как цифры на расписании вокзала, сменяя друг друга. Он перестраивает себя: на этот раз в нем четыре части: ступни под водой, женские ноги, тело, словно сотворенное кубистом в минуту размышлений, сплющенная голова, надутые губы – такой вот образ. Он идет дальше, в город, где будет продолжать меняться.
Тибо смотрит на восток, на улицы за пределами старого города, которые уже не выглядят болезненно идеальными, но пока что пустуют.
Он может пойти почти куда угодно. Он надолго отводит взгляд от сердца города.
А потом в конце концов поворачивается к арондисманам, знакомым с детства. Тем местам, где все еще идет борьба.
Он с тоской вдыхает воздух за пределами Парижа, зная, что еще долгое время не удастся ощутить этот вкус. Его путь предельно ясен.
В Париже есть другие фотоаппараты, которые нужно найти.
«Последние дни Нового Парижа» нужно написать. Несмотря на то что это не последние дни – так он для себя решает.
Тибо вспоминает Сэм. Что-то ей желает. «У меня есть миссия, – думает он. – Миссия. Начать с нуля, перекроить историю, сделать своей. Это будет новая книга».
Он складывает ее блокнот и пленки в сумку, засовывает поглубже в отверстие в кирпичной баррикаде. Это предел зоны. Он делает ее записи, свидетельства предательства и махинаций, тайные планы, заклятия и черное колдовство частью материи предела. Пусть кто-то их найдет.
Солнце высвечивает края поля боя, кучи щебня там, где рухнули дома. Он ждет, пока в небе не покажутся летучие мыши. А потом, покрытый синяками и усталый, ликующий и неуверенный, Тибо переводит дух и переступает границу, возвращаясь в новый Париж, все тот же старый город.
Послесловие
О том, что побудило меня написать «Последние дни Нового Парижа»
Осенью 2012 года издатели переслали мне письмо, написанное от руки. Автором была женщина, о которой я не вспоминал много лет. Я знал ее немного, когда мы оба были студентами одного и того же учебного заведения, хотя и учились на разных факультетах. Прошло почти два десятилетия с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Сперва я даже не вспомнил ее имя.
Но потом онлайновые поиски освежили мою память и заполнили пробелы. Когда я с ней познакомился, она изучала историю искусств и, как выяснилось, занялась преподаванием этого предмета в университетах Европы, специализируясь на модернизме. В конце 90-х, насколько я смог убедиться, она получила некоторую известность благодаря короткой серии совместных выступлений с учеными и философами – это было что-то среднее между перформансами и авангардными провокациями с названиями в духе «Не река, но эстуарий: Как вести “Аврелия” вверх по течени(ю/ям)» и «Что было, чего не было – все теперь застыло». Я не смог найти никаких подробностей или описаний любого из этих событий.
Примерно в 2002 году ее онлайн-след иссяк. Казалось, она исчезла. И вот теперь ко мне попало ее письмо.
Сообщение было кратким. Она прочитала одну из моих статей, касающуюся сюрреализма, и вспомнила, что я интересовался этим движением. Исходя из этого, по ее словам, она связывалась со мной от имени кого-то, кто очень хотел встретиться со мной и с кем, в свою очередь, мне будет интересно поговорить – она была в этом уверена. По ее словам, шанс был абсолютно уникальный, потому что «некоторые двери открываются лишь изредка и ненадолго».
Она дала название отеля в Фаррингдоне, номер комнаты, дату и время (менее чем через две недели), велела принести блокнот – и все.
Впервые на русском — новый фантасмагорический шедевр от автора «Крысиного короля». Книга, которую критики называли лучшим произведением в жанре стимпанк со времен «Машины различий» Гибсона и Стерлинга, а коллеги по цеху — самым восхитительным и увлекательным романом наших дней.В гигантском мегаполисе Нью-Кробюзон, будто бы вышедшем из-под пера Кафки и Диккенса при посредничестве Босха и Нила Стивенсона, бок о бок существуют люди и жукоголовые хепри, русалки и водяные, рукотворные мутанты-переделанные и люди-кактусы.
Рельсоморье. Обширные пространства отравленной земли, покрытые сетью стальных рельсов и деревянных шпал. Колеи, соединяющие времена и страны, проложены во всех направлениях, куда ни глянь. Они уходят в вечность. Но с острова на остров ходят слухи, что где-то за горизонтом есть выход туда, где нет рельсов, туда, где находится Рай, преисполненный богатств… И именно он, Шэмус ап Суурап, помощник доктора на поезде-кротобое «Мидас», находит ключ к разгадке этой тайны. Но сможет ли он добраться до края Рельсоморья, прежде чем пираты и рельсовый флот доберутся до него?
Впервые на русском — роман, действие которого происходит в том же мире, что и у «Вокзала потерянных снов» — признанного фантасмагорического шедевра, самого восхитительного и увлекательного, на взгляд коллег по цеху, романа наших дней, лучшего, по мнению критиков, произведения в жанре стимпанк со времен «Машины различий» Гибсона и Стерлинга. Беллис Хладовин бежит из гигантского мегаполиса Нью-Кробюзон; опытный лингвист, она устраивается переводчиком на корабль, идущий в Нова-Эспериум. Но корабль захватывают пираты, и новая жизнь Беллис начинается не в далекой кробюзонской колонии, а на Армаде — составленном из тысяч и тысяч судов плавучем пиратском городе, не одно столетие бороздящем Вздувшийся океан и управляемом парой садомазохистов, известной как Любовники.
Когда на улицах Бещеля, где-то на окраине Европы, находят труп убитой женщины, то инспектору Тьядору Борлу из отряда особо опасных преступлений дело представляется обычной рутиной. Для проведения расследования Борлу должен переместиться из загнивающего Бещеля в энергично развивающийся соседний город Уль-Кома. Но это путешествие превращается для инспектора не в простое пересечение границы, а в настоящее испытание. Вместе с Куссимом Дхаттом, детективом из Уль-Комы, Борлу оказывается меж двух огней: националисты, намеревающиеся разрушить соседний город, и унификационисты, мечтающие о превращении двух городов в один.
В далёком будущем люди колонизировали планету Ариеку, обитатели которой владеют самым уникальным языком во Вселенной. Лишь немногие из землян, и то специально модифицированные, способны общаться с этими существами. После долгих лет, проведённых в глубоком космосе, на планету возвращается Авис Беннер Чо. Она не может говорить на языке ариекаев, но она — неотделимая его часть, давно превращённая в фигуру речи — живое сравнение. Когда в результате сложных политических махинаций на Ариеку прибывает новый посол, хрупкое равновесие между людьми и аборигенами резко нарушается.
Фантасмагорический шедевр, книга, которую критики называли лучшим произведением в жанре стимпанк со времен «Машины различий» Гибсона и Стерлинга, а коллеги по цеху — самым восхитительным и увлекательным романом наших дней. В гигантском мегаполисе Нью-Кробюзон, будто бы вышедшем из-под пера Кафки и Диккенса при посредничестве Босха и Нила Стивенсона, бок о бок существуют люди и жукоголовые хепри, русалки и водяные, рукотворные мутанты-переделанные и люди-кактусы. Каждый занят своим делом: хепри ваяют статуи из цветной слюны, наркодельцы продают сонную дурь, милиция преследует диссидентов.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.