Я хочу заметить, что во время суда над поэтом Бродским использовалось ровно то же самое. Его стихи обозначались как так называемые стихи, а свидетели их не читали. Как и часть наших свидетелей, не были очевидцами произошедшего, но видели в интернете клип. Наши извинения, видимо, тоже обозначаются в собирательной обвиняющей голове как так называемые. Хотя это оскорбительно. И наносит мне моральный вред, душевную травму. Потому что наши извинения были искренними. Мне так жаль, что произнесено было такое количество слов, вы до сих пор этого не поняли. Или вы лукавите, говоря о наших извинениях как неискренних извинениях. Я понимаю, что вам ещё нужно услышать. Для меня лишь этот процесс имеет статус так называемого процесса. И я вас не боюсь. Я не боюсь лжи и фикции, плохо задекорированного обмана, в приговоре так называемого суда.
Потому что вы можете лишить меня лишь так называемой свободы. Только такая существует в РФ. А мою внутреннюю свободу никому не отнять. Она живёт в слове, она будет жить благодаря гласности, когда это будут читать и слышать тысячи людей. Эта свобода уже продолжается с каждым неравнодушным человеком, который слышит нас в этой стране. Со всеми, кто нашел осколки процесса в себе, как когда-то нашли Франц Гафт и Ги де Бор. Я верю, что имею честность и гласность, жажду правды, сделать всех нас немного свободнее. Мы это увидим.
