Последнее противостояние Нью-Йоркского Института - [12]

Она носила Знаки Договора, заключающие остатки старых рун на коже, как напоминание. Она совсем не была смертной. Она была Сумеречным охотником, но без свежих Знаков и соответствующей одежды.

Сюда она пришла не по официальным делам Сумеречных охотников. Она попала в беду.

— Кто ты? — потребовал Магнус.

Она сглотнула и ответила:

— Я… Я Джослин Моргенштерн.

С именем всплыли воспоминания давних лет. Магнус вспомнил лезвие, вонзающееся в его спину, и вкус крови. Ему захотелось сплюнуть.

Жена чудовища у его дверей. Магнус не мог перестать глазеть.

Она тоже уставилась на него. Казалось, ее поразила его пижама. И Магнуса это откровенно оскорбило. Он не приглашал сюда жен сумасшедших, ненавидящих поклонение лидеров, чтобы те судили о его гардеробе. Если он хотел отказаться от рубашки и носить алые пижамные штаны на завязках с узором в виде черных полярных медведей и черную шелковую рубашку, это его дело. Никто из тех, кому посчастливилось увидеть Магнуса в его спальном наряде, никогда не жаловался.

— Не припомню, чтобы я заказывал жену злобного маньяка, — сказал Магнус. — Вообще-то, я хотел говядину и брокколи. А ты, Тесса? Ты заказывала жену злобного маньяка?

Он шире распахнул дверь так, чтобы Тесса могла видеть, кто там. Минуту никто ничего не говорил. Затем Магнус заметил в руках Джослин завернутый в одеяло кулек. Именно в этот момент он вспомнил, что был еще и ребенок.

— Я пришла сюда, Магнус Бейн, — сказала Джослин, — чтобы умолять тебя о помощи.

Магнус сжал край двери, пока костяшки его пальцев не побелели.

— Дай мне подумать, — сказал он. — Нет.

Его остановил тихий голос Тессы:

— Впусти ее, Магнус, — сказала она.

Тот развернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты серьезно?

— Я хочу с ней поговорить.

Голос Тессы принял странный тон. Кроме того, в коридоре появился доставщик еды с сумкой. Магнус кивнул Джослин, чтобы та вошла, протянул десять долларов и закрыл дверь прямо перед носом озадаченного мужчины, который едва успел отдать ему еду.

Теперь Джослин неловко стояла у двери. Крошечный человечек у нее в руках вытягивал ноги ипинался.

— У тебя ребенок, — сказал Магнус, указывая на то, что и так было теперь очевидно.

Джослин неловко поежилась и прижала ребенка к своей груди.

Тесса тихонько протопала к ним и встала рядом с Джослин. Несмотря на то, что она была в черных леггинсах и безразмерной серой футболке с надписью «УИЛЬЯМ ХОЧЕТ КУКЛУ», в ней все равно оставалось ощущение формальности и властности. Как оказалось, футболка была феминистским заявлением о том, что мальчики любили играть в куклы, а девочки — в машинки, но как полагал Магнус, она выбрала ее частично из-за имени. Муж Тессы уже давно был мертв, так что его имя приносило счастье, забытые воспоминания, а не болезненную агонию, которую она испытывала многие годы после его смерти. Остальные маги любили и теряли, но лишь некоторые оставались безнадежно верными, как Тесса. Спустя десятилетия она никому не позволяла даже приблизиться к ней, чтобы завоевать ее сердце.

— Джослин Фэйрчайлд, — сказала Тесса. — Произошедшая от Генри Бренуэлла и Шарлотты Фэйрчайлд.

Джослин моргнула, будто не ожидала лекции о своей родословной.

— Верно, — осторожно проговорила она.

— Понимаешь ли, я их знала, — объяснила Тесса. — Ты очень похожа на Генри.

— Знала их? Тогда ты, должно быть…

Генри уже мертв как четверть века, а Тесса выглядела не старше двадцати пяти.

— Ты тоже маг? — подозрительно спросила Джослин. Магнус видел, как ее взгляд блуждал с макушки головы Тессы к ее ногам в поисках демонской метки — знака, который бы показывал Сумеречному охотнику, что она нечиста, нечеловечна и презираема. Некоторые маги были способны скрыть свои метки под одеждой, но Джослин могла бы сколько угодно смотреть на Тессу, но так ничего и не найти.

Тесса не выпрямлялась так уж бесцеремонно, но вдруг стало очевидно, что она выше Джослин и ее серые глаза могли быть очень холодными.

— Да, — сказала Тесса. — Я Тереза Грей, дочь Великого Демона и Элизабет Грей, которая была рождена Адель Старквезер, одной из ваших. Я была женой Уильяма Херондэйла, который являлся главой Лондонского Института, и матерью Джеймса Херондэйла и Люси Блэкторн. Мы с Уиллом вырастили наших детей, Сумеречных охотников, чтобы защищать смертных, жить по Законам Конклава и Договора и придерживаться Соглашения.

Она говорила в знакомой ей манере — манере Нефилима.

— Когда-то я жила среди Сумеречных охотников, — тихо проговорила Тесса. — Когда-то я выглядела практически, как ты.

Джослин выглядела потерянной, как бывает с людьми, которые узнали что-то настолько странное, что весь мир выглядел незнакомым.

— Я пойму, если вы посчитаете мои преступления против Нижнего мира непростительными, — сказала Джослин, — но мне… мне больше некуда пойти. И мне нужна помощь. Моя дочь нуждается в вашей помощи. Она Сумеречный охотник и дочь Валентина. Она не может жить среди себе подобных. Мы не можем вернуться. Мне нужно заклинание, способное отгородить ее глаза от всего, кроме мира смертных. Лишь в мире смертных она может вырасти в безопасности и счастливой. Ей не нужно знать, кем был ее отец. — Джослин чуть не подавилась, но подняла подбородок и добавила: — Или что сделала ее мать.