Нью-Йорк, 1989 год
Мужчина стоял слишком близко. Он прислонился к почтовому ящику в шести футах от Магнуса и ел неряшливый хот-дог из «Грейс Папайя», покрытый чили. Закончив есть, он смял измазанную в чили обертку и кинул ее на землю в сторону Магнуса, потом оттянул прорезь в своей джинсовой куртке и не отвернулся. Этот взгляд был похож на тот, который бросают некоторые животные на свою добычу.
Магнус уже привык к определенному количеству внимания. К этому призывала его одежда. На нем были серебряные ботинки от Доктор Мартенс; искусно разорванные джинсы, настолько огромные, что только узкий блестящий серебряный пояс не давал им полностью сползти; и большая розовая футболка, которая открывала ключицы и часть груди — такая одежда заставляла людей думать о наготе. Одно ухо обрамляли маленькие сережки, заканчиваясь в серьге большего размера, свисающей с мочки уха — серьге в форме большой серебряной кошки в короне и с улыбкой. На сердце покоился кулон анха, а на плечи он накинул сшитый на заказ, черный, украшенный черными бусинами пиджак, скорее для дополнения ансамбля, чем для защиты от ночного воздуха. Образ завершал ирокез, горделиво возвышающийся темно-розовой полосой.
Долгое время после наступления темноты он стоял, прислонившись к наружной стене клиники Вест-Виллидж. Этого было достаточно, чтобы выявить худшее в некоторых людях. Клиника предназначалась для пациентов, больных СПИДом. Современный чумной дом. Вместо того чтобы выказать сострадание, благоразумие или заботу, многие люди относились к клинике с ненавистью и отвращением. Каждое поколение считало себя настолько просветленным, и при этом каждое поколение спотыкалось в той же тьме невежества и страха.
— Урод, — наконец, произнес мужчина.
Магнус его проигнорировал и в тусклом свете флуоресцентных огней у входа в клинику продолжил читать книгу Гилды Рэднер «Всегда что-то». Раздраженный отсутствием ответа мужчина теперь начал мямлить себе под нос какую-то чепуху. Магнус не слышал, что тот говорил, но мог сделать обоснованное предположение. Без сомнения, клевета на Магнуса — воспринимаемая сексуальность.
— Почему бы тебе не пойти своей дорогой? — сказал Магнус, спокойно переворачивая страницу. — Я знаю салон, работающий всю ночь. Там в кратчайшие сроки смогут исправить твои сросшиеся брови.
Говорить такое было неправильно, но иногда подобные вещи вырывались сами собой. Можно было принять столько безрассудного тупого невежества, только не потрескавшись немного по краям.
— Что ты сказал?
В этот момент проходили двое полицейских. Они бросили взгляды в сторону Магнуса и незнакомца. Это был взгляд предупреждения для мужчины и завуалированного отвращения к Магнусу. Немного взгляд боли, но Магнус, к сожалению, уже привык к такому отношению. Он давно поклялся, что никто никогда не изменит его: ни смертные, которые ненавидели его за одно, ни Сумеречные охотники, в настоящее время охотящиеся за ним из-за другого.
Мужчина ушел, но в конце бросил на него взгляд.
Магнус сунул книгу в карман. Уже почти восемь часов и слишком темно для чтения, а теперь его еще и отвлекли. Он огляделся. Всего несколько лет назад это были самые яркие, праздничные и творческие уголки города. Хорошая еда на каждом шагу и прогуливающиеся парочки. Теперь кафе выглядели малолюдными. Люди ходили быстро. Многие умерли — столько замечательных людей. С того места, где Магнус стоял, он видел три квартиры, которые раньше занимали друзья и возлюбленные. Если он завернет за угол и пройдет минут пять, то минует еще дюжину темных окон.
Смертные умирали так легко. Не важно, сколько раз он это видел, легче не становилось.
Обычно он избегал этой улицы именно по этой самой причине, но сегодня вечером он ждал окончания смены Катарины в клинике. Он переминался с ноги на ногу и плотнее запахнул на груди пиджак, на минуту пожалев, что выбрал его, основываясь скорее на непрочности моды, чем фактическом тепле и удобстве. Лето затянулось, а потом деревья быстро скинули листья. Теперь же эти листья опадали быстро, а улицы оставались голыми и незащищенными. Единственным ярким пятном была роспись Кита Харинга на стене клиники — яркие мультяшные фигурки в основных цветах, танцующие вместе, над ними всеми парило сердце.
Мысли Магнуса прервало внезапное появление мужчины, который явно обошел квартал, и которого сильно задело замечание Магнуса. На этот раз мужчина подошел прямо к магу и встал точно напротив него, практически нос к носу.
— В самом деле? — произнес Магнус. — Уходи. Я не в настроении.
В ответ мужчина вытащил складной нож и щелчком его открыл. Из-за близкой позиции больше никто этого не видел.
— Ты понимаешь, — сказал Магнус, не глядя на кончик ножа прямо у своего лица, — что из-за того, как ты стоишь, все подумают, что мы целуемся? А для меня это ужасно стыдно. Мой вкус в мужчинах гораздо лучше.
— Думаешь, я этого не сделаю, урод? Ты…
Магнус поднял руку. Горячая голубая вспышка просочилась между его пальцами, и в следующую секунду нападавший уже летел назад через тротуар, а потом упал и ударился головой о пожарный гидрант. На мгновение, когда скрючившаяся фигура не двигалась, Магнус забеспокоился, что случайно убил мужчину, но потом увидел, что тот шевельнулся. Он взглянул на Магнуса прищуренными глазами со смесью ужаса и явной ярости на лице. Очевидно, он был слегка потрясен тем, что только что произошло. По лбу стекала струйка крови.
