Последнее лето - твое и мое - [80]

— Как бы то ни было, женщина, которая осматривала наш дом, предложила снести его, а мои родители отказались. Они сказали, что не хотят, чтобы кто-то его сносил, но риелтор сказала, что с этим ничего не поделаешь. Она сказала, что любой, кто купит дом, может его снести.

Пол покачал головой.

— Каждый год, когда возвращаешься сюда, замечаешь, что снесено еще несколько домов.

— Я почти рада, что Райли не увидит, как это случится, — сказала Алиса.

На побережье Пойнт Овудз Пол решил рассказать ей одну историю.

— Мой отец дружил с парнем, который потерял ногу в аварии с мотоциклом. Один раз — я тогда был еще маленьким, думаю, четырехлетним, потому что отец был еще жив — этот парень пришел к нам в дом на побережье. И, пока родители были в другой комнате, он показал мне то место, где хирург отрезал ему ногу.

— Боже мой! Зачем он это сделал? — спросила Алиса.

— Ну, думаю, этот человек не отличался здравомыслием.

— Пожалуй, да, — согласилась она.

— Но, так или иначе, я все время думал об этом. Годы спустя я, бывало, лежу в постели и со страхом думаю о том, что куплю мотоцикл и попаду в аварию.

— Я этого не знала.

— Я ненавидел мотоциклы. Как-то я сказал матери: «Никогда не куплю себе мотоцикл. — И она ответила: — Невозможно предугадать, чего захочешь, когда вырастешь».

— После этого меня стал пугать не столько сам мотоцикл, сколько мысль о том, что я могу превратиться в человека, мечтающего о нем. Меня пугала мысль о том, что я могу стать совершенно другим человеком, чуждым себе самому.

— Я это понимаю.

— Так что, когда мне было примерно девять, я написал себе письмо. Когда в мае я разбирался в доме, то нашел много всяких штук, и это была одна из них.

Ему нравилось выражение изумления на ее лице.

— Что там написано?

— Я адресовал письмо себе в будущем. «Даже если ты подумаешь, что очень хочешь мотоцикл, не покупай его, пожалуйста. — А потом я написал заглавными буквами: ПОМНИ О НОГЕ ХЕНДЕРСОНА».

Она задумалась.

— Тебе когда-нибудь хотелось иметь мотоцикл?

— Никогда.

— Осенью я снова пойду заниматься, — сказала Алиса на длинной песчаной дороге, ведущей в Санкен Форест.

— Правда? — сказал он.

Он старался не выказать удивления. Еще раньше он прочел себе лекцию на эту тему. Любить ее означало также отказаться от своих мнений и предрассудков и позволить ей стать юристом, если ей этого хочется.

— Да. Меня заставила Райли.

Он рассмеялся.

— Неужели?

— Она поймала меня за работой в «Дуэйн Рид» на 11-й авеню. Она сказала, что меня все считают умной. Моя работа ее сильно раздражала.

— Ну, ты сама сказала, что для юридического колледжа надо быть умной.

Он попытался придать голосу шутливые нотки.

— Я поступаю не в юридический колледж.

— Правда?

— Да. Я подала заявление о приеме в колледж социальной работы при Нью-Йоркском университете. Там пошли мне навстречу и приняли мое заявление, хотя было уже поздно. Седьмого августа я получила от них письмо.

— Ух ты. Ну и дела! Что ж, поздравляю.

Стараясь держать при себе свое мнение по поводу ее пригодности для карьеры юриста, он считал себя обязанным также скрывать свою радость от услышанного.

— Когда мы были моложе, то доверяли себе, — в задумчивости произнесла Алиса где-то между Санкен Форест и Сэйлорз Хэвен. — Правда ведь?

— Райли доверяла, — ответил Пол. — И мы тоже, хотя в меньшей степени.

— А мы доверяли Райли.

— Да.

— Правда, мы не готовы были стать взрослыми.

Пол покачал головой, размышляя о чем-то.

— Окружавшие нас взрослые не слишком-то много обещали. Они многого не позволяли нам делать, так что трудно было понять, какие возможности нам остаются.

Она ожидала увидеть на его лице горечь или сожаление, но не нашла ни того, ни другого.

— А я знаю про Итана и Лию.

— Угу. Райли говорила, что сказала тебе.

— Раньше я понятия об этом не имела.

Она молча пошла вперед, чувствуя, как солнце пригревает затылок, под ногами пружинит мокрый песок и ноют мышцы ног. В голову вдруг пришла понравившаяся ей мысль.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет. — Он сжал ее руку. — А может, да.

— Думаю, Райли пыталась сказать нам, что мы должны идти этим путем и что у нас все получится.

— Я вижу луну, — сказала Алиса, когда они дошли до Тэлисмана, поблизости от Уотер-Айленда. — Но солнце все еще на небе, так что, думаю, это не считается.

— По-моему, надо идти дальше. Думаю, весь путь нам следует пройти завтра, — сказал он.

Солнце начало опускаться в залив, на этот раз не поражая красочным зрелищем.

— У нас нет воды для питья, — сказала она.

Вечер был теплым. Она чувствовала, как у нее вспотели шея и спина.

— Это важный момент. Правда, у меня с собой бумажник.

Позор для большинства. Только путешественники на один день носят с собой бумажники.

— Мы можем купить воду в Чери Гроув.

Они сделали лучше. Каждый из них выпил по два мартини, после чего они посмотрели шоу трансвеститов в Ледовом дворце с выступлением победителя конкурса на звание «Мистер Файер-Айленд».

— Кому бы ни сказал, что едешь на Файер-Айленд, все считают, что здесь у нас сплошное веселье, — заметил Пол, когда они вернулись на берег.

— Мало же они знают, — сказала Алиса.

Они были в семи милях от дома, оба пьяные. Мягкий песок под ногами, луна над головой.