Последнее лето - твое и мое - [81]

— Мы скотоводы. Это дикая степь, — сказала Алиса, падая рядом с ним на песок у воды.

— Место приличное, — откликнулся Пол.

Положив ее голову к себе на грудь, он крепко прижал Алису к себе, и они заснули.

Когда Пол снова открыл глаза, солнце освещало поверхность моря, хотя оставалось еще за линией горизонта. Несколько мгновений он не мог уразуметь, где он и как сюда попал. И тут он ощутил рядом Алису.

Должно быть, Алиса почувствовала, как он шевелится, потому что открыла глаза. Ему нравилось смотреть на нее. Ему казалось, на него нашло внезапное озарение, и он видит, как она переходит из того мира в этот. Ему казалось, что каждый раз он будет узнавать ее немного лучше. Даже пятнышко слюны у нее на ключице ему нравилось.

— Это уже завтра? — прошептала она.

— Завтра.

У него приятно ныло тело. Потягиваясь, они встали и продолжили путь на запад, к дому. Он взял ее за руку. Им некуда было идти, нечего делать, и никто их не дожидался. Перед ними на многие мили простирался песок, однако эта пустота, воспринимавшаяся вчера как одиночество, сегодня ощущалась по-другому.

Тот же берег, тот же океан, то же солнце. Те же кофточка и брюки. Та же девушка, идущая рядом с ним. И все же в чем-то другая.

Глава двадцать четвертая ОБОЙДУСЬ БЕЗ МОТОЦИКЛА

Оказалось, их уже кто-то ждет. По сути дела, два человека.

— Мы не завтракали, — сказала Элен, повернув ладошки к небу. — Неясно было — просьба ли это, жалоба или просто констатация факта. — Наверное, Бонни хочет есть.

— О, отлично. Я умираю от голода, — сказала Алиса. — А как насчет сухих завтраков?

Элен указала на Пола.

— Он все еще здесь.

— Правда? — сказала Алиса по пути на кухню.

В одной руке она несла четыре миски и четыре ложки, а в другой — коробку с хлопьями и пакет молока. Ему нравилось то, как естественно она хлопочет по хозяйству и всех опекает. Она ведь всегда была такой, с самого начала. Мысль об этом заставляла его посмеяться над собой. Когда-то давно он выбрал себе младенца в качестве мамы.

Они сели в кружок на террасе. Планки ограждения бросали на их ноги полосатую тень.

Пол поднял глаза.

— О господи. Посмотрите на это. Бабочки прилетели.

Обе девочки неуклюже встали.

— Алиса! Посмотри на клематис. Ты когда-нибудь видела столько?

Алиса с неподдельным изумлением посмотрела вверх. В воздухе были сотни бабочек, которые, казалось, собирались разом сесть на листья. Все четверо, затаив дыхание, наблюдали, как замедляется биение крыльев, и все бабочки разом усаживаются на листья для передышки.

Девочки, пытаясь разглядеть бабочек, скакали вокруг.

— Ш-ш-ш, постарайтесь не шуметь, чтобы не спугнуть их, — прошептала Алиса.

Полу вряд ли доводилось видеть столь восхитительное зрелище. Оранжевые цветы, окутанные облаком из оранжевых бабочек.

— Это бабочки-данаиды, — шепотом сказал Пол девочкам. — Их можно увидеть только один раз за несколько лет.

Пол видел, как они стараются все разглядеть. Иногда невыгодно иметь рост меньше трех футов. Он посадил Элен на одну руку, а Бонни — на другую. Его растрогал восторг девочек, а также то, как они старались не шуметь.

Бабочки поднялись все разом, и он услышал, как Алиса тихонько ахнула при виде этой красоты — множество оранжевых крылышек на фоне голубого неба. Все лица повернулись вверх, а Пол взял Алису за руку. Девочки вскоре ушли, чтобы рассказать маме о том, что видели.

После этого Алиса и Пол, разморенные солнцем и потрясенные увиденным, долго лежали на террасе. Закрывая глаза, Пол видел лишь крылышки бабочек.

Наконец он сел.

— Я испытал очень странное чувство. А может, и не странное. Может, естественное. Просто странное для меня.

— Какое? — садясь рядом с ним, спросила Алиса.

— Вот я держал этих маленьких девочек на руках, и за то время, пока бабочки прилетели и улетели, я размышлял о том, что когда-то был таким же, как эти дети, и однажды смогу сам иметь таких детей. Ты думаешь, наше прошлое может так быстро превратиться в наше будущее?

Пол лежал на старом знакомом диване. Он ненавидел этот диван, в особенности за то, что спал на нем в последний раз.

Ему не спалось. Он вышел на террасу и посмотрел на свой старый дом. Потом стал искать на небе луну. И вспомнил про бабочек. Заснула ли Алиса? Он представил себе ее спящей. На цыпочках он подошел к ее спальне. Дверь была открыта. С бьющимся сердцем он прокрался внутрь.

Глаза ее были закрыты. Волосы закрывали почти все лицо. А что, если он ее разбудит? Ему надо кое-что ей сказать, и он не собирается опять праздновать труса и говорить, когда она не сможет услышать. Он осторожно отвел волосы с ее лица. Она открыла глаза и повернулась к нему.

— Эй, Алиса.

Она улыбнулась ему.

— Что?

Он опустился на колени у изголовья ее кровати, и его голова оказалась вровень с ее. Он хотел заглянуть ей в глаза, но не хотел, чтобы она вставала.

— Я хочу кое-что тебе сказать.

— Давай.

Стряхнув сон с глаз, она выжидающе посмотрела на него.

Он как будто нарочно тянул время.

— Эй, Алиса?

— Да.

Она проявляла восхитительное терпение.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Как хорошо было наконец произнести эти слова вслух, прочувствовав их до этого миллион раз.

Она снова улыбнулась.