Последнее купе - [14]

Жора пошел дальше, нащупывая в кармане билет. Теперь за его спиной никто больше не канючил. Оглянулся – Леночка стоит на прежнем месте, глазами хлоп, хлоп. Вот так и стой, очень хорошо. Жора улыбнулся. Он подошел к шестому вагону, отыскивая среди толпящихся у входа пассажиров белую рубашку проводника. Проводник как назло куда-то пропал. Из вагона выкатился невысокий лысенький человечек с пунцовыми щеками, дыхнул на Жору перегаром:

– Водочка есть?

Жора не успел ответить. До него долетел чей-то гадкий утробный хохоток. Он обернулся.

К Леночке вразвалку подошел толстопузый таксист, о чем-то спросил ее, Леночка промолчала. Таксист снова хохотнул, положил свою бревноподобную руку ей на плечо, развернул к себе и повел куда-то в глубь перрона. Он был на полторы головы выше Леночки, настоящая гора из мяса и сала, вот бы кому каменные блоки на стройке таскать, приносить пользу народному хозяйству. Таксист что-то втолковывал девушке вполголоса, вращая брелок на толстом пальце, и по мере того, как его левая пятерня сползала все ниже и ниже по Леночкиной спине, его дружки кисли от смеха все больше и больше.

В конце концов пятерня оказалась там, куда она стремилась, Жора видел, как растопыренные пальцы описали полукруг, приподняв короткую юбку – а потом раздался громкий хлопок, как в тире, когда попадаешь в бомбочку с пистоном. Это Леночка врезала толстопузому по роже. Слева навесила – коротко и ясно. Его дружки уже не кисли вполголоса, они ржали, как дикие жеребцы. Все остальное произошло в одно короткое мгновение.

Таксист громко выругался. Схватился за щеку.

Потом взмахнул рукой, словно отгоняя муху, и Жора услышал высокий, почти детский испуганный вскрик, увидел, как колыхнулись тяжелые темные волосы, взлетела юбка, открывая длинные ноги и белый треугольник над ними. Леночка Лозовская отлетела в сторону и, сделав полуоборот, упала на асфальт.

Жора сам не помнил, как очутился рядом.

Просто очутился и все. Вдруг обнаружил перед собой на расстоянии удара это обросшее жиром и редкими темными волосинами лицо, словно сошедшее с рекламы свиной тушенки.

Он, не раздумывая, врезал раз и другой. Лицо отскочило от кулака, как тяжелый гандбольный мяч. Таксист заплетающимся шагом отступил назад, встряхнул головой. Остановился. Зрачки разъехались, прыгнули под брови, потом снова вернулись на место, толстяк с трудом удержал равновесие. Он промычал:

– Ах ты, говноооо…

И бросился вперед. Жора позволил ему размахнуться, пригнулся, подождал, когда кулак просвистит вверху, резко выпрямился. Толстого к этому моменту развернуло боком, он снова потерял устойчивость и, оскалив рот, балансировал на одной ноге. Жора поймал в фокус жирный подбородок, врезал снизу, на взлете.

Бултыхнулись мозги под таксистской кепкой, словно кисель в кастрюле.

Таксист дернулся и вдруг застыл. Щеки и жировые складки еще продолжали мерно сотрясаться после удара, крокодилы на рубашке извивались и скалили зубастые пасти. Но это огромное тело уже не работало, оно отдыхало. Зрачки уехали под брови и на этот раз застряли там надолго. Толстый выставил вперед руку, накренился под опасным углом, еще раз неуверенно переступил ногами. Затем рухнул лицом вниз.

Леночка Лозовская плакала, спрятав лицо в колени.

– Вставай скорее, чучело! – Жора взял ее за локоть, резким рывком поднял на ноги. – Откуда ты свалилась только на мою голову…

Он оглянулся. Улыбочки еще не успели сойти с квадратных лиц друзей-таксистов, там длилась стадия осознания – все произошло слишком быстро. Но толстопузый лежал бревно бревном, раскинув ноги, и Жора хорошо представлял, что может случиться в следующие несколько минут.

– Хватит реветь, – сказал он Леночке Лозовской. – Пошли.

У входа в шестой вагон появился смуглый проводник в белой рубашке, поезд вот-вот тронется. Кто-то из таксистов пытался поднять своего толстопузого товарища, кто-то отчетливо произнес Жоре вслед:

– А ну-ка погодь, боец.

Жора еще раз посмотрел в зареванное Леночкино лицо, обернулся на квадратные силуэты в полумраке и быстро протянул проводнику билет.

– У меня четыре места в девятом купе, – сказал он. – А эта девушка со мной. она выйдет на одной из ближайших станций.

Проводник глянул на Жору беспокойными черными глазами, ощупал каждый квадратный сантиметр лица, красную полосу на шее.

– Девятое купе? – переспросил он наконец. – Вы?

У проводника был такой вид, словно он хочет задать еще тысячу и один вопрос, но Жоре было некогда, он просто отодвинул его в сторону и, схватив за руку притихшую Леночку, вместе с ней поднялся в вагон.

6.

…Кафан еще в тоннеле услышал рев разъяренного Шубы. Он перешел на бег, в три прыжка взлетел по лестнице и увидел, как его товарищ мнет в своих ручищах чье-то обмякшее тело.

– Падаль! – орал Шуба на весь вокзал. – Анансыгин!! Где наши билеты, гнида?! Убью!!

В темноте лихорадочно блестели вытаращенные марсианские глаза Вируса. Вирус поднял руки, прикрывая голову, по изрезанным ладоням на волосы стекала кровь. Шуба отступил на полшага и ударил его ногой в живот. Вирус сложился вдвое, влепился в стену и сполз вниз.

– Откуда я знал, Шуба! – долетел его слабый вопль. – Я ж не вру! Я же.